«Кричали: "Жги их!"» Потерпевшие при бунте в ангарской колонии рассказали свою версию событий

На заседании Иркутского областного суда по делу о бунте в ИК-15 Ангарска стороны обвинения и защиты допросили двух потерпевших. Оба сейчас находятся в местах лишения свободы, потому они выступали в процессе по видеосвязи. Заседания, напомним, с 29 августа проходят в условиях СИЗО-1, но прессу и правозащитников на них пустили только 7 сентября.

Бунт произошел в колонии строгого режима в Ангарске вечером 10 апреля. Как сообщили тогда в ГУФСИН, осужденные накануне напали на сотрудника штрафного изолятора. Затем стало известно, что на территории колонии подожгли несколько зданий. Общая площадь пожара составила 30 тысяч квадратных метров, сгорели восемь зданий, среди них — четыре производственных цеха, пожарная часть, учебный цех и подсобные помещения.

При разборе завалов на территории промзоны колонии был найден повешенный заключенный.

К утру 11 апреля ГУФСИН заявило, что обстановка находится под контролем. СКР возбудил уголовное дело по статье 321 УК РФ (дезорганизация деятельности исправительного учреждения). После бунта около 300 заключенных перевели в следственный изолятор для проведения следственных действий. Часть людей, содержащихся в ИК-15, перевели в другие колонии, более 800 человек остались на месте.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию, так же, как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения.

В суде были допрошены Алексей Карбовский и Максим Канаев. Оба отбывали наказание в ИК-15 в апреле 2020 года, когда на территории колонии разворачивались массовые беспорядки. Первый находился в ИК-15 с 2006 года за убийство и по делам, связанным с сексуальным насилием, второй — с декабря 2019 года за имущественные преступления. И Карбовский, и Канаев содержались в так называемом безопасном месте на территории ШИЗО ИК-15. В такие камеры помещаются заключенные, которым, по мнению администрации колонии, есть угрозы личной безопасности.

И Карбовский, и Канаев оказались в безопасном месте (б/м), поскольку сотрудничали с администрацией колонии — это, по негласным правилам преступного мира, строго запрещено, такие осужденные относятся к одной из низших каст в тюремной иерархии.

Канаева, который прибыл в колонию в декабре 2019 года, сразу же поместили в б/м, поскольку он сотрудничал с администрациями других исправительных учреждений, в которых ранее отбывал наказание, а также потому, что у него были взаимные «личные неприязненные отношения с так называемыми блатными».

— Простым языком, они меня ненавидят, а я их, потому что у нас разные взгляды на жизнь. Мне их понятия неинтересны. Я ненавижу всех в заключении, в том числе и себя, потому что здесь находятся мерзкие люди, в том числе и я, — заявил он, но добавил, что в ИК-15 практически никого из заключенных отрицательной направленности не знал лично, видел только в лицо.

Карбовский содержался в б/м, поскольку, по его словам, помогал администрации ИК-15 поддерживать в ней порядок, что «не нравилось осужденным отрицательной направленности».

— Осужденные отрицательной направленности шли меня резать, потому меня перевели в медсанчасть. Но они и туда пытались пробраться и убить меня. Потому меня перевели в безопасное место, к началу бунта я там пробыл около месяца, — пояснил он.

Карбовский вспомнил, что 9 апреля, когда начался конфликт, был Чистый четверг, осужденные проводили в камерах уборку. К вечеру услышали шум и как кто-то из заключенных начал кричать, что к нему применяют физическую силу. Через несколько секунд за окном услышали треск и увидели, что повален забор.

— Затем осужденный Марченко крикнул: «В 19-й и 20-й (номера камер, где были организованы безопасные места. — Прим. ред.) "бмщики", жгите их!», и нам в камеру начали ломать окно и кидать бутылку с горючим. Сотрудник ШИЗО успел нас выпустить, — вспоминает Карбовский. — Кто-то из молодых, кто вскрывал себе вены, кричал: «Дайте нам "бмщиков", и мы уйдем». А осужденный Москва (прозвище одного из подсудимых Игоря Колосова. — Прим. ред.) крикнул: «До утра стоим здесь!»

Также он вспоминает, что вместе с сокамерниками постарались койками забаррикадировать дверь, выключили в камере свет. Когда сотрудникам ШИЗО удалось вывести осужденных из камер, их перевели в другое помещение, где, по словам Карбовский, им пришлось всю ночь простоять на коленях. Под утро предполагаемые бунтовщики отступили от ШИЗО, и людей из него перевели в другое помещение.

Пока шел допрос Алексея Карбовский, подсудимые, их защитники и правозащитники неоднократно высказывались о том, что им мало что слышно, о чём говорит потерпевший, и ссылались на технические помехи — фоновый шум, который шел из колонок. В итоге допрос Карбовский прервали и перенесли на другое время.

При допросе Максима Канаева звук был уже чистым. Он вспомнил, что в камере, в которой находился, были заполнены все 10 мест, а также рассказал, что 9 апреля около 21:00 он и его сокамерники услышали крики и сначала не поняли, что происходило.

— Потом Марченко закричал со стороны бани, что он вскрылся (порезал себе руки. — Прим. ред.). Затем другие осужденные тоже закричали, что вскрылись. В окно я увидел, что по крышам бегут люди, а со стороны карантина услышал, как ломали доски, — рассказал Канаев.

Он отметил, что лично с Марченко был незнаком, но пересекался с ним в коридоре ШИЗО и знал его прозвище — Сына. О том, что кричал именно Марченко, знает, поскольку камера Канаева находилась вплотную с баней, куда он и сокамерники дожидались очереди.

— Мы спросили у сотрудников, кто в бане, нам сказали, что Марченко. Он там был один. Он еще закричал: «Вызовите мне врача, я вскрылся!» Пришел санитар, который его перевязывал, потом он оказался заперт с нами и рассказал тоже, что это был Марченко, — говорит Канаев.

Кроме того, он сообщил, что после того видел Марченко с голым торсом и окровавленными руками — именно в этот момент тот указал, в каких камерах находятся «бмщики» и призвал жечь их. Канаев, по сути, подтвердил в этой части показания Карбовского, добавив, что видел, как поджигались бутылки с зажигательной смесью, и объяснив, почему их камеру так и не подожгли:

— Был уже вечер, на улице только темнело. Мы выкрутили лампу дневного света. У окна нашей камеры выломали решетку, на подоконник заскочил какой-то человек, нас не увидел, крикнул, что нас, видимо, вывели, и они начали поджигать соседнюю камеру.

Из безопасного места осужденных, по словам Канаева, вывели примерно через 30 минут после начала беспорядков. Уже когда они оказались в коридоре, Канаев увидел троих осужденных за отсекателем, которые кричали, чтобы им «отдали "бмщиков", потому что их надо убивать». По словам Канаева, угрозы он воспринял реально и предполагал, что если осужденные ворвутся в ШИЗО, то «бмщиков» либо сильно изобьют, либо убьют.

Поскольку подробностей того дня Канаев уже не помнит, гособвинитель попросила суд зачитать его показания, которые он дал на этапе предварительного следствия. Из них следует, что у отсекателя находись осужденные Абу (прозвище подсудимого Хумайда Хайдаева. — Прим. ред.), Мэн (прозвище подсудимого Виктора Алёшина. — Прим. ред.) и Боксер (прозвище подсудимого Евгения Гавриша. — Прим. ред.).

Кроме того, по словам Канаева, он видел сильное задымление в соседней камере, где, вероятно, горели матрасы. После ночи в одной из камер людей перевели под утро в комнату длительных свиданий, откуда они уже с вечера 10 апреля наблюдали, как в промзоне разгорался пожар.

По мнению Максима Канаева, бунт был спланирован, поскольку за месяц до него на прогулках в прогулочных зонах он и его сокамерники находили арматуру и железки, спрятанные под деревянными полами территории, и передавали их сотрудникам колонии.

Вместе с тем, Канаев заявил, что претензий к подсудимым не имеет, а потерпевшим его в ходе допросов признали следователи — сам он для этого никаких заявлений не писал.

Некоторые из подсудимых, которых, напомним, 19 человек, очень активно участвовали в заседаниях. Настолько активно, что двух из них — Семёна Францева и Евгения Гавриша — удалили из зала заседания до конца допроса Карбовского. Францев настаивал на том, что его права нарушаются, поскольку при трансляции допроса Карбовского идут технические неполадки.

— Это наши потерпевшие, мы имеем право их слышать, — поддерживали другие подсудимые.

Кстати, во время первого заседания в судебном процессе Семён Францев попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют.

— Я вот до сих пор не могу понять, в чем меня обвиняют. Я только получил данное обвинительное заключение. Прошу вас развернуть дело на допрасследование, потому что я не знаю, в чем меня обвиняют, я не могу прочитать данное обвинительное заключение, — обратился он к суду и сказал он тогда.

Адвокат Францева пояснила, что подзащитный не может разобраться с обвинительным заключением в том виде, в котором оно было представлено. По ее словам, в документе отсутствует изложение показаний свидетелей, на основании которых изобличаются действия Францева.

Еще один подсудимый — Роман Нефедьев — предположил, что на обоих потерпевших оказывается давление и они читают свои показания по бумажке или с чьей-то подсказки. Также он заявил ходатайство об отводе судебной коллегии — его рассмотрят на заседании 12 сентября. На заседании 22 августа Нефедьев просил об отводе председательствующего судьи Ивана Нефедьева, заявив, что суд не дает подсудимым возможности защищаться в полной мере.

А Иван Марченко, на которого оба потерпевших указали как на человека, который кричал, что нужно жечь камеры, где были организованы безопасные места, заявил следующее:

— Разве вы не слышали, что я арестантам потом говорил: «Ладно, пацаны, хватит, пошлите отсюда»? И вам не бутылки кидали, а подожженные простыни.

Виктор Алёшин, отвечая на вопрос адвоката, подтвердил, что 9 апреля был у двери ШИЗО, но никаких угроз в отношении «бмщиков» не произносил, бросив в сторону Канаева, что тот врет. То же самое сказал и Евгений Гавриш:

— Я их знать не знаю, мне «бмщики» ничего плохого не сделали.

Больше новостей, фотографий и видео с места событий — в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь и узнавайте всё самое интересное и важное из жизни региона первыми.