«Они сами нас вынудили». Свидетель в деле о бунте в ангарской колонии объяснил причины беспорядков

Массовым беспорядкам в колонии строгого режима № 15 Ангарска в 2020 году предшествовали неоднократные случаи неправомерного применения физического насилия к осужденным со стороны сотрудников ИК. Один из сотрудников даже был отстранен от работы за это, сообщил 2 ноября на заседании суда свидетель по делу Сергей Твердохлебов.

Напомним, Сергей Твердохлебов проходит свидетелем по делу против 18 подсудимых (изначально их было 19 человек, но один из них скончался от тяжелой болезни). Одновременно сейчас следствие ведет расследование в отношении других обвиняемых в организации беспорядков. Твердохлебов — в их числе, поэтому он сейчас находится под арестом в СИЗО-1. Ему вменяется часть 1 статьи 212 УК РФ — организация массовых беспорядков.

К 9 апреля 2020 года, когда начались первые беспорядки в колонии, Твердохлебов отбывал в ней наказание уже три года. Туда его отправили по приговору за бандитизм. Большую часть времени он проводил в ШИЗО за нарушения режима колонии, но к началу апреля уже полтора месяца содержался в отряде № 6, где установлены строгие условия содержания и куда помещают осужденных так называемой отрицательной направленности.

— 9 апреля уже вечером лагерь (осужденные из жилой зоны. — Прим. ред.) подошел к ШИЗО-ПКТ (помещения камерного типа. — Прим. ред.), где, насколько мне было известно, сотрудники ИК-15 беспричинно распустили руки в отношении Обаленичева. Не помню, от кого конкретно мне стало об это известно, но я туда пошел, нас много туда пошли. Я в лагере мало был, потому мало с кем был знаком и сказать, кто конкретно пошел, не могу. До ШИЗО шли минут 15–20, — рассказал Твердохлебов.

Беспорядки в ШИЗО, напомним, по версии обвинения, начались после того, как Антон Обаленичев закричал, что к нему применяют физическое насилие. Начальник ГУФСИН по Иркутской области в своих показаниях, которые он дал в суде 31 октября, заявил, что просматривал видеозапись инцидента вместе с тогдашним прокурором региона Александром Ворониным, и тот признал применение физической силы в отношении Обаленичева правомерным — у осужденного находились запрещенные в ШИЗО сигареты. Табак хранить в камерах штрафного изолятора нельзя, а Обаленичев якобы отказался их выдать.

Твердохлебов признал: в то время, когда осужденные из жилой зоны отправились к ШИЗО, им свободно перемещаться по колонии уже было нельзя.

— Я туда пошел, потому что за две недели до этого сотрудник ИК-15 уже применял необоснованно физическую силу к осужденному из отряда № 7. Эти случаи были неоднократными, к нам приезжали разбираться даже из управления (ГУФСИН. — Прим. ред.), отстранили одного сотрудника, но вопрос не решался, — прокомментировал он. — Они сами вынуждали осужденных к таким действиям. Мы пошли туда, чтобы это прекратилось. Потому что кто нас защитит, если они так делают? Только в 2020 году было три таких случая.

Что касается истории с Антоном Обаленичевым, который сейчас находится среди подсудимых, то по словам Твердохлебова, для обыска его завели не туда, где обычно проводится досмотр. Осужденных из ШИЗО поверхностно осматривают на продоле (коридор в штрафном изоляторе. — Прим. ред.), а для полного обыска существует специальное помещение. Но Обаленичева обыскивали не там — свидетель знает об этом со слов самого осужденного.

Он также рассказал, что знал о наличии и в ШИЗО, и в жилой зоне и сигарет, и мобильников — об этом, насколько Твредохлебов знает, у осужденных были договоренности с администрацией ИК.

Свидетель отметил, что предварительного обсуждения, кто и что будет делать, не было. Когда он оказался в прогулочном дворике ШИЗО, там уже находились другие осужденные. По трапу, который там есть, он поднялся на продол, увидел, что камеры открыты, но не все осужденные из них вышли, кто-то оставался на месте.

— Я зашел в пятую камеру, там были [Виталий] Коренев, Монгол, Черный, Сына, Мэн, Богдан и сотрудники ИК-15 Гредасов и Хантаев. Они разговаривали. Осужденные говорили: «Зачем вы нас провоцируете? Не выносите нам то, что положено, лекарства. Сами просите вести себя спокойно, потому что генерала ждете (имеется ввиду Леонид Сагалаков — он был назначен начальником ГУФСИН по Иркутской области в марте 2020 года, на тот момент имел звание полковника, генерала получил позже. — Прим. ред.), и сами же провоцируете», — рассказал Сергей Твердохлебов.

Монгол, Черный, Сына и Мэн — это прозвища Романа Нефедьева, Алексея Дьяченко (он умер в сентябре), Ивана Марченко и Виктора Алёшина, которые вместе с Виталием Кореневым оказались на скамье подсудимых сейчас. Богдан — прозвище осужденного Богданова, которое уже фигурировало в судебном процессе, его называли смотрящим ИК-15, без участия которого в колонии среди осужденных не решались никакие вопросы.

— Гредасов на все претензии осужденных молчал, а Хантаев сказал, мол, начальник приедет, тогда и будем разговаривать, — вспомнил свидетель. — Осужденные сотрудникам не угрожали, даже на «ты» не разговаривали, а вежливо себя вели. Тихо себя вели, никто лишнего не позволял.

После того как в колонию приехал начальник Андрей Верещак, осужденные и сотрудники колонии направились к нему в штаб. В это же время из камеры № 6 вышел Абу — Хумайд Хайдаев. По словам Твердохлебова, он содержался в ней и всё время беспорядков в ШИЗО находился там. Хумайда Хайдаева, напомним, признанные по делу потерпевшими и обвинение называют человеком, который требовал от сотрудников штрафного изолятора тех осужденных, кто содержался в ПКТ в безопасном месте.

С Верещаком в штабе разговаривали несколько осужденных, в том числе уже упомянутый Богдан, а также Игорь Колосов — сейчас он в числе подсудимых. Твердохлебов всё это время находился с другими осужденными на улице у административного здания. Позже все, в том числе и те, кто должен был находиться в ШИЗО, вернулись в отряд № 6.

— Так велел Верещак, нам об этом сказал Богдан. Почему так решили, не знаю, — говорит свидетель.

На следующий день, 10 апреля, сначала, рассказывает он, всё шло как обычно: подъем, поверка, завтрак, обед, поверка. Всё свободное время Твердохлебов был в отряде. Примерно в 18:00 в колонию зашли «маски» — сводный отряд ГУФСИН.

— Меня из отряда вызвал Хантаев, чтобы поговорить и успокоить осужденных. «Маски» проходили мимо нашего отряда, меня вытеснили на плац. Вышел генерал, с ним переговоры вели все кому не лень. Высказывали ему претензии об условиях содержания. Не помню, чтобы кто-то из подсудимых участвовал в переговорах. Я участвовал. Начальник ГУФСИН просто молча выслушивал наши претензии, гнул свою линию — требовал разойтись, — вспоминает Твердохлебов.

Он уверяет, что призывов к членовредительству не было. Сам он периодически отлучался в отряд № 10. В один из таких моментов спецназ начал колотить по своим щитам, что-то взрывать, стрелять и наступать на осужденных. Твердохлебов выскочил из отряда, чтобы остановить происходящее, но его обдали водой.

После того как Твердохлебова облили, он зашел обратно в отряд № 10 и забаррикадировался с другими осужденными. По его словам, вместе с ним из числа подсудимых в здании были Роман Нефедьев, Олег Ващенко, Степан Степанов, Игорь Колосов, Александр Панчихин и Александр Эпов.

— Мы забаррикадировались, потому что видели, что происходит [на плацу]. Осужденные сдавались, садились на корточки, поднимали руки вверх, а их всё равно били, — объяснил он причину, почему осужденные забаррикадировались. — Потом пришел Евдокимов (один из сотрудников ИК-15. — Прим. ред.), уговаривал нас выйти, пообещал, что нас не тронут. Мы вышли, нас пытались тронуть, но Евдокимов кричал, что дал слово офицера, поэтому нас трогать нельзя.

Затем выведенных осужденных усадили на корточки, рассказал свидетель, связали руки скотчем, назвали 14 фамилий, в том числе его, и увезли в СИЗО-6 Ангарска. Среди них были нынешние подсудимые Роман Нефедьев, Семен Францев, Степан Степанов, Евгений Гавриш.

Помимо прочего, Твердохлебов заявил, что беспорядков можно было бы избежать:

— Если бы сотрудники нас услышали, мы бы разошлись. Но они гнули свою линию, творили беспредел.

Напомним, по ходатайству прокурора суд 2 ноября зачитал показания, которые Сергей Твердохлебов давал в мае 2020 года на предварительном следствии. Они несколько отличаются от того, что он озвучил в суде. Из протокола допроса Твердохлебова, в частности, следует, что начальник колонии Андрей Верещак уговаривал вернуться в ШИЗО тех, кто там должен был находиться, но осужденные отказались, поскольку камеры были разрушены, и вернулись в отряды. После этого они начали звонить родным и правозащитникам, снимать на видео Антона Обаленичева (именно в отношении него якобы применили физическое насилие сотрудники. — Прим. ред.).

Уже во время переговоров с Леонидом Сагалаковым, следует из озвученного протокола показаний, осужденные звонили некоему Стасу Атасу из ИК-2 — он посоветовал вернуться в камеры.

— Услышали грохот, выбежали, кричали, что всё решено, но было уже поздно. Позже я узнал, что один из осужденных бросил камень в генерала (имеется в виду Леонид Сагалаков, на момент событий в ИК-15 он был еще полковником. — Прим. ред.), — процитировал судья показания Твердохлебова.

Однако Твердохлебов отказался в суде подтверждать эти показания.

— Все показания были даны под пытками. По СИЗО-6 я прохожу потерпевшим, как раз по тому, что происходило в 2020 году (речь идет о так называемых пыточных уголовных делах, которые сейчас рассматриваются судами в закрытом режиме. — Прим. ред.). Показания я не признаю, они были даны под давлением, — заявил он.

Сейчас свидетель проходит потерпевшим по делу о пытках. Он отметил, что знает о том, что и другие осужденные из ИК-15 подвергались истязаниями, в том числе те, кто сейчас является подсудимым по делу о бунте.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию, так же, как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых Семен Францев попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение за моральный ущерб, второй претензий не имеет.