«Стараемся играть в Уэса Андерсона». Как в Иркутске снимали кино про аэропорт — репортаж с площадки

На дворе 1920-е. Шесть самолетов, выполняющих перелет по маршруту Москва — Улан-Батор — Пекин, приземляются на аэродроме в районе деревни Боково. В честь этого события на площади перед зданием аэростанции собирается толпа рабочих и крестьян с праздничными флажками. Дверь открывается, и к людям выскакивает летчик, радостно объявляющий о прибытии большой экспедиции. Гремит оркестр, толпа ликует, летят листовки… «Стоп!» — объявляет режиссер, выходит из-за плейбэка и со словами «Всё хорошо, но…» устремляется к летчику. В образовавшемся перерыве рабочие и крестьяне вытаскивают смартфоны, чтобы сфотографироваться. Идет второй день съемок фильма об истории иркутского аэропорта.

Воздушной гавани в этом году исполняется 100 лет. Она считает начало своего века от 24 июня 1925 года — именно в тот день в Иркутске приземлились те самые шесть самолетов. Тогда летное поле размером 500 на 600 шагов находилось в деревне Боково. Уже позже из-за заболоченности местности аэродром перенесут в район Красных казарм.

Реальный факт — прибытие экспедиции под руководством Исая Шмидта — часть сценария фильма об иркутском аэропорте. Снимает его компания Романа Буркало, которая привлекла московского режиссера Дамира Мифтахова, известного по работе над «Елками-10». Единственную главную роль — рассказчика, который проводит зрителя по всем важным вехам в истории аэропорта, — исполняет Никита Волков, звезда сериала «Трудные подростки» и картины «Постучи в мою дверь в Москве».

Толпа горожан — примерно 40 иркутян. К концу дня их число еще вырастет, все они окажутся в зале ожидания, таком похожем на настоящий. Но это будет вечером, а пока довольные люди в крестьянских костюмах фотографируются друг с другом на фоне высвеченных декораций.

Роман Буркало признается, что за фильм пришлось побороться — на контракт претендовали московские киношники.

«Мы в честной борьбе выиграли торги. Всей командой оценивали своих конкурентов, понимали хитрости, на какие они могут пойти, чтобы обойти нас, старались оценить всё, и, по всей видимости, у нас это получилось», — говорит Роман и тут же переходит на шепот, потому что над площадкой вновь раздается: «И-и-и начали!»

Ревет оркестр, массовка стягивается к середине площадки, мальчик с улыбкой ловит листовки прямо перед глазом камеры, но что-то в репетиции идет не так и снова разносится протяжное «Сто-о-оп!»

На самом деле нет разницы, кто снимает кино, потому что ангар, где происходят съемки, можно построить в любом городе, тут скорее вопрос подхода, замечает Буркало. Он добавляет, что его компанию можно назвать в некотором роде феноменом российского регионального продакшена. Сейчас многие, даже столичные кинокомпании, уже знают иркутян и считаются с их работами.

— А вы дороже или дешевле? — задаю я самый нетворческий вопрос, какой можно придумать.

— Мы в комфортной цене, — совершенно спокойно отвечает Роман. — Мы работаем на уровне российского регионального рынка, но мы дешевле, чем Москва. И это, кстати, тоже наша сильная сторона.

С легкой ноткой гордости он подчеркивает, что его компания основала жанр художественного мини-фильма о предприятии, своеобразного «киношного театра». Первой ласточкой стала вышедшая в 2022 году стильная короткометражка об Иркутском заводе тяжелого машиностроения, в которой снялся Андрей Мерзликин.

«Достаточно большое количество людей является фанатами этого проекта. И в профессиональном сообществе нас стали уже оценивать как совершенно иную компанию, потому что этот проект стал референсом для всей страны. И еще никто не обогнал нас. То есть мы здесь пока вообще конкурируем с самими собой. И для нас это большая часть [работы], потому что мы сами пока не можем сделать ничего лучше. Но мы впереди планеты всей. Мы хозяева этого жанра», — уточняет Буркало.

По его словам, даже московский продакшен предлагает столичным компаниям снять фильм, как делают иркутяне. «Но они [столичные компании] идут напрямую к нам. Объясняют так: „Зачем кто-то будет снимать как у вас, когда мы можем снять прямо у вас“», — поясняет Буркало, добавляя, что в копилке иркутян — уже несколько подобных картин из разных городов России.

Пока мы разговариваем, шум вокруг нас не прекращается. Реквизиторы подкидывают перед деревянной декорацией аэростанции сено, костюмеры поправляют кепки и платки рабочим и крестьянам, Дамир Мифтахов что-то объясняет ассистенту по актерам Егору Ковалеву, который на репетиции с камерой заменяет главного героя, а второй режиссер Яна Оболкина учит мальчишку ловить падающие листовки.

Роман смотрит на это и улыбается: придуманный им и его командой «кинотеатр» отличается от классической документальной хроники с закадровым голосом и вставками интервью.

«Здесь совершенно иная форма, потому что здесь всё полностью построено на харизме главного героя, на игровых сценах. Мы не играем в правду, вы же видите, у нас декорации облачков и других элементов, мы играем некое театральное представление. Мы стараемся немножко [играть] в Уэса Андерсона, немножко в сказки, волшебство», — объясняет особенности жанра мой собеседник.

А тем временем оказывается, что одно из облачков мешает камере, и его решают подрезать.

Пока режут облака, я выясняю: звезда в кино — это требование заказчика? Оказывается, что компания сама сразу же старается обсуждать привлечение известного артиста. «Потому что он приковывает внимание, это инфоповод, это уже совершенно другое ощущение от проекта», — отвечает Роман.

Выбор Никиты Волкова для иркутян не самый очевидный, а вот для Буркало — вполне объяснимый. По словам генерального продюсера, Волков довольно популярен среди молодежи. «Даже когда говоришь о столетии, уже хочется думать о будущем, а не о прошлом. Когда любой проект, начиная от компании, в нашем случае это аэропорт, имеет богатую историю, это уже фундамент, база, и хочется давать возможность молодым влюбляться в эту историю», — говорит Роман.

По его словам, Волков отлично вписался: мало того что он харизматичный и привлекательный молодой человек, так он еще и служит в театре. Это, подчеркивает Буркало, немаловажно — главный артист с театральным бэкграундом глубже работает со своим персонажем. В случае с иркутским фильмом Никита Волков много чего дорабатывает вместе с режиссером, они взаимно обмениваются советами.

В этот момент на площадке появляется сам Никита в костюме летчика, по-видимому, он Исай Шмидт. У него, как и полагается настоящему герою, шлем, усы, сажа на щеках и задумчивый взгляд.

— Какая примерно доля бюджета уходит на звезду? — задаю второй самый нетворческий вопрос.

— Тут много факторов, — всё так же спокойно отвечает мне Роман. — Видите, это не рекламный продукт и не кинопродукт, где бюджеты гораздо выше. Будем называть его в кавычках, но всё-таки коммерческим продуктом для определенного предприятия. Конкретную сумму [гонорара привозного артиста] я называть не могу, но она может колебаться от 200 тысяч до полумиллиона рублей за съемочный день. Это в среднем. Есть актеры, которые даже за такого рода проекты берут дороже, но в общем-то практически с любым актером любого уровня в нашей стране можно договориться на абсолютно разумный, адекватный бюджет. Если только у этого актера нет колоссальной занятости, как у Константина Хабенского, с которым просто невозможно работать, но не потому, что он зазнавшийся, а просто очень занят.

Буркало трепетно относится к столичным артистам — самолично их встречает и всячески помогает на месте. В ответ они платят таким же дружеским отношением. Среди довольно близких товарищей Романа — Андрей Мерзликин и Кирилл Кяро.

Не только звезда, но и московский режиссер на площадке — далеко не случайность. С Дамиром Мифтаховым Буркало работает не впервые — ранее он снимал серию «Тыловиков» для города Дзержинска.

«У Дамира хорошее портфолио, мы с ним работаем второй раз, мы уже уверены в нём, нам нравятся его подходы. Он в хорошем смысле тиран, то есть профессионал, который добивается своего результата», — улыбается Роман.

В это время Мифтахов объясняет Волкову его задачу в кадре, и Никита понимающе кивает. Затем режиссер возвращается за плейбэк, массовка расходится в стороны, листовки собирают реквизиторы. И очередной дубль, во время которого летчик шутит о «тульских самоварах в 400 сил». Дублей Дамир старается сделать сразу несколько, проверяя разные варианты жестов и реплик, корректируя картинку и действия массовки.

По мнению Буркало, этот фильм вряд ли сможет перебить весь громадный объем хейта по отношению к иркутскому аэропорту. Более того, продюсер готов к тому, что и сама короткометражка у «диванных экспертов» вызовет, мягко говоря, эмоциональный отклик. «Но всегда легко комментировать, когда ты никакого усилия не приложил к тому, чтобы это изменить. А ведь лучше делать, чем комментировать», — отрезает Буркало.

Таким делом для самого Романа стал проект «Тыловики», посвященный «Городам трудовой доблести». Хотя в Иркутске довольно прохладно отнеслись к присвоению городу такого статуса и к установке стелы на Байкальском кольце.

«Я никогда не буду соревноваться [с диванными критиками], у меня не хватит на это энергии, сил и желания. Я, наверное, потеряю больше, чем приобрету, поэтому я лучше буду делать свою работу. Надеюсь, что в каком-то обозримом ближайшем будущем мы уже начнем планово снимать полнометражные художественные фильмы, которые будут выходить в прокат по всей стране и будут наш город поднимать — и с точки зрения общего отношения к нему, и с точки зрения кинематографа, и с точки зрения развития и рабочих мест», — отвечает Буркало.

Мы болтаем о больших планах иркутской компании о полнометражном кино и участии в нём зарубежных артистов, а съемочная площадка то шумит, как большой несмолкаемый завод (производство же всё-таки), то по команде затихает.

«У меня было. А у тебя?» — спросит после нескольких дублей режиссер у оператора-постановщика Алексея Базылевского. И тот очень искренне ответит: «И у меня тоже». Массовка потянется в сторону гримерки, где над ними опять будут колдовать. Съемочная команда будет переставляться несколько раз, и несколько раз прозвучит: «Камера. Свет. И-и-и начали!»

На следующий день здесь снова всё случится — и долгое ожидание, и горячий кофе, и снег, и многослойный шум кинозавода, и целых 10 минут тишины, да такой, что только ветер будет стучать в крышу ангара. А вечером Дамир скажет заветное: «Стоп! Снято». Ангар наполнится аплодисментами и немножечко грустью. Магия закончится, но ненадолго — ровно до следующего проекта.