«Это была обычная прозрачная жидкость». Иркутские медики пересадили пищевод малышу, который выпил чистящее средство

Это был ноябрьский понедельник 2021 года, обычный день для жительницы Братского района Ольги и ее двухгодовалого сына Владика (имена героев изменены по просьбе героини. — Прим. ред.). Повседневные заботы прервало страшное — любопытный ребенок схватил бутылку со средством для очистки плиты и сделал глоток. Он моментально получил ожог, заплакал от боли. Впереди его ждала уникальная и сложная операция — пластика пищевода.

«Всё произошло буквально за секунду»

— Это была бутылка с обычной крышкой. Чистящее средство прозрачное. Всё произошло буквально за секунду. Мы вызвали «скорую», нас увезли в Братскую детскую городскую больницу. Когда только получил ожог, плакал, но со временем слизистые зажили, это заняло два или три дня, — вспоминает Ольга события рокового дня.

На протяжении 10 дней ребёнку ставили антибиотики, потом выписали домой, назначив контрольное ФГС — исследование пищевода с помощью эндоскопа — и предупредив, что из-за ожога может произойти сужение пищевода. Спустя время так и случилось.

Врачи в Братске сделали всё, что могли в рамках своей компетенции, рассказывает корреспонденту «ИрСити» торакальный хирург Иркутской государственной областной детской клинической больницы (ИГОДКБ) Виктор Стальмахович. Их первоочередной задачей было не допустить отравления организма, поражения почек и печени, иначе грозил летальный исход. Медики вывели ребенка из острой стадии, проинформировали коллег из Иркутска, что ожог, вероятно, глубокий и потребуется реконструктивно-пластическая операция.

— Когда ребенок выпивает агрессивную жидкость, мы даже не можем спрогнозировать, будет у него стеноз пищевода или нет. Это определяется только с течением времени. Излечить это невозможно, мы можем лишь помочь отделить мертвые ткани от живых, чтобы эта раневая поверхность зажила, а как она заживет, никто не скажет, — объясняет врач. — Это как при ожоге кожи. У одних пациентов образуется мягкий рубец, у других — более тяжелые, безобразные, страшные рубцы. Точно так же и с пищеводом.

Пластика пищевода — сложная процедура, которую врачи местных больниц делать не имеют права, у них нет на это лицензии. Такими занимаются только в Иркутской областной детской больнице и Ивано-Матрёнинской детской городской больнице.

Малыши — в зоне риска

Дети младшего возраста активно познают мир. Они пробуют на вкус практически всё, что попадётся под руку, еще не осознавая опасности для себя. Именно потому двух-трехлетние малыши чаще других детей выпивают бытовую химию, а потом оказываются на больничной койке, говорит Виктор Стальмахович.

— Родители порой переливают бытовую химию в бутылки из-под гелей, из-под лимонадов — во что-то, привычное взгляду ребенка, он эту бутылку и хватает. Или наступает, допустим, сезон засолок в августе, когда матери используют концентрированный уксус. Они наливают его в стаканчик, ребенок подбегает, выпивает. И получает глубочайшее поражение всех стенок пищевода, — рассказывает он.

В более старшем возрасте дети уже понимают, что агрессивная жидкость — это опасно, в более младшем еще не могут добраться до бутылки с ней.

Ещё одна проблема — литиевые плоские батарейки, которые питают практически все современные игрушки или бытовые приборы. Когда аккумуляторы попадают во влажную среду, то разгерметизируются и вызывают электрохимический ожог. Стенка пищевода буквально за 4 часа может стать чёрной.

— Это очень страшно. Это полное омертвение тканей. И причем не только стенки пищевода, но и рядом прилегающих тканей, трахеи, крупных сосудов. Это драма, — говорит хирург.

После того как проходит острая фаза ожога, просвет пищевода со временем сужается. Нормальная рабочая пищеварительная трубка становится рубцовой тканью. Она не пропускает не только пищу, но даже воду.

Как правило, до серьезных ожогов дело не доходит — в Иркутской области в год делают две–три операции по замене пищевода. Степень ожога зависит от концентрации щелочи в выпитом средстве или кислоты, а также от дозы.

Для двухлетнего Владика развитие событий пошло по тяжелому сценарию. Мальчик какое-то время еще мог есть, но затем пищевод потерял себя как орган: малыш мог пить только воду в небольших количествах. Ребенка санавиацией доставили в Иркутскую областную клиническую больницу, где ему установили гастростому — трубочку, с помощью которой питание вводится непосредственно в желудок.

Следующим этапом лечения была операция. Просто вырезать кусочек зарубцевавшейся ткани не получится: обычно она отмирает на большом участке, и замена всей пищеварительной трубки — это единственный вариант.

— А заменить чем можно? В детской практике можно только одним — фрагментом толстой кишки. Для взрослых пациентов используется тонкая кишка — она и длиннее, и сосудистая архитектоника у нее более выгодная. Но тонкая кишка растет у ребенка намного быстрее, чем сам ребенок. Поэтому, даже если прямую трубочку сделать из нее, пройдет два-три года, она вся изогнется, — объясняет Виктор Стальмахович. — А толстая кишка растет примерно пропорционально росту ребенка. И поэтому она если сформирована прямой трубочкой, то она и через 10 лет будет прямая. Никаких там загибов, перегибов, «колен» не будет. Это идеальный орган для трансплантации.

Пересадка пищевода — одна из самых сложных манипуляций в детской хирургии. Обширная полостная операция проводится несколько часов целой бригадой медиков, в которую входят, как правило, сразу три хирурга, опытный анестезиолог и операционная сестра. Во время процедуры приходится делать три больших анастомоза (созданное путем операции сообщение между сосудами, органами или полостями. — Прим. ред.).

Во время пластики медики фактически выкраивают фрагмент толстой кишки. Это нужно сделать таким образом, чтобы у трансплантата сохранилось кровоснабжение — сосуды, подходящие к нему аорта и вены. Иначе этот кусочек просто омертвеет. Затем врачи восстанавливают проходимость толстого кишечника.

Следующий этап — провести будущий пищевод через грудину к шее, создать там соустье и соединить его с желудком. Причём этот фрагмент кишечника нужно провести в таком же направлении, в котором он генетически «живет» в брюшной полости, чтобы новый пищевод сокращался и проталкивал пищу дальше.

Владику операцию делали 4 часа. У ребёнка пищевод из-за ожога сросся с окружающими тканями, оставлять его на месте было нельзя. Врачи потратили много времени, чтобы омертвевший орган мобилизировать.

— Я очень боялась, переживала, много видео просмотрела, как проводится операция. После нее сын неделю лежал в реанимации, но восстановился быстро. Уже в больнице начал бегать и играть. По нему и не скажешь, что у него была операция. Живучий мальчишка. И мы, конечно, очень благодарны врачам за то, что они сделали, — делится мама ребенка Ольга.

«Когда убедимся, что всё прекрасно, мы им скажем: "Прощайте"»

Пластика пищевода у Владика прошла успешно, теперь ему предстоит долгое наблюдение. Сейчас он уже дома, питается через рот, хотя гастростома еще сохраняется для подстраховки. Пока что ему нельзя есть фрукты, черствый хлеб и другую грубую пищу. В ближайшее время мальчику проведут контрольное обследование.

— Если мы сочтем, что уже всё хорошо, то удалим стому из желудка. Потом ребёнок перейдет на нормальный обычный ритм жизни. Но мама уже обучена, как его кормить. Ему придется учиться жевать, как мы говорим, 33 раза. Наблюдение займёт года два, регулярными будут эндоскопические исследования. Когда убедимся, что всё прекрасно, мы им скажем: «Прощайте», — рассказывает Виктор Стальмахович.

Новый пищевод, конечно, позволяет жить нормальной жизнью, но некоторые предосторожности пациенту придется соблюдать даже во взрослом возрасте. Ведь теперь во фрагмент кишечника будет попадать пища в том состоянии, к которому этот орган генетически не предрасположен — то есть почти необработанная. Потому слишком соленого, острого, кислого — всего, что имеет раздражающее действие — придется избегать. Несоблюдение рекомендаций может обернуться печально.

— Самые тяжелые случаи в практике врача — это когда случаются неудачи. Был у нас ребенок, у которого в части нового пищевода нарушилось кровоснабжение по ряду причин. И она омертвела, что потребовало повторной операции. Вот эти неудачи — это самое горькое и для ребенка, и для родителей, и для хирурга. Потому что это не победа, это поражение. Это и долго переживается, и на долгие годы запоминается, — делится врач.