Глава ПАРНАС в Иркутске: У регионов нет рычагов для решения своих проблем

Портал «ИрСити» запускает серию интервью с претендентами на пост депутатов Госдумы по одномандатным округам от политических партий. Первым стал руководитель иркутского регионального отделения «Партии народной свободы» (ПАРНАС) Михаил Васильев, планирующий участвовать в выборах по Шелеховском округу. В интервью порталу он рассказал о том, когда и как пришёл в политику, почему принял решение об участии в выборах в Госдуму и зачем обратился за поддержкой в проект оппозиционера Михаила Ходорковского «Открытые выборы».

- Расскажите, пожалуйста, когда и как вы пришли в политику? Как попали в партию ПАРНАС?

- Я пришёл в политику, когда в 2008 году было принято решение повысить пошлины на иномарки. По моему мнению, это было несправедливое решение: люди, которые могли себе позволить купить машину за полмиллиона сохранили такую возможность, а люди, которые могли купить машину за 150 тысяч рублей, - нет. Я изучаю побочные эффекты регулирования и, в частности, тогда спрогнозировал всплеск угонов, который и произошёл в 2009 году.

Потом мы стали выходить на митинги и пикеты, появилось «Товарищество инициативных граждан России» (ТИГР), потом движение «Солидарность», в котором я принял участие, потому что оно было мне близко по программе и по своим принципам. Потом «Солидарность» трансформировалась в ПАРНАС. Фактически в партии я с момента основания отделения в Иркутске. Преимущества партии в том, что ты можешь участвовать в политике активно и непосредственно, что-то предлагать, движение не даёт такой возможности, просто позволяя выступать против власти, её решений. Когда ты сам выдвигаешься куда-то, ты должен предложить не просто себя как абстрактную альтернативу, а что-то позитивное и конкретное.

- Сколько человек в региональном отделении ПАРНАС?

- Нас не так много, сейчас, наверное, 16 или 17. Мы за численностью не гонимся. Раньше нас было больше, потом часть людей перестала активно участвовать в жизни регионального отделения. У нас есть жёсткое требование кворума, на все собрания должно приходить не менее половины членов, иначе оно не состоится, и мы просто поисключали всех, кто не мог приходить регулярно. Мы стараемся, чтобы те люди, которые активно участвуют, были с нами, все остальные, поддерживающие нас, считаются нашими сторонниками, но не формальными членами партии.

- Но ведь после трансформации «Солидарности» можно было перейти в другую партию? Почему именно ПАРНАС?

- Для меня важна политическая платформа, программа, тот набор взглядов, которые организация пропагандирует и которых придерживается. Я думаю, что из всех действующих партий мне близки ПАРНАС, «Демвыбор» и Либертарианская партия. Эти партии вызвались защищать свободу и как самоценность, и как средство повышения благосостояния людей. Но поскольку «Демвыбор» отпочковался от «Солидарности», а ПАРНАС более оригинальная структура, то я остался с ней. Либертарианцы проявили свою активность позже. Я думаю, что сама идея разделить одну организацию на несколько с близкими взглядами была не очень хорошей. Было бы лучше, если бы Владимир Милов (председатель партии «Демвыбор» - ред.) остался в команде. Но работаем с тем, что есть.

- Как вы оцениваете прошедшие в конце мая праймериз партии ПАРНАС?

- С одной стороны, идея провести праймериз была хорошая, это привлечение внимания. С другой стороны, на берегу было понятно, что гладко всё не пойдёт. Если демократическая коалиция не объединяется на постоянной основе в рамках одной партии, то объединение в рамках коалиции более зыбкое и неустойчивое, то есть Алексей Навальный или Владимир Милов ради гипотетического мандата вкладываются в продвижение бренда ПАРНАС, а потом расходятся по своим организациям, чтобы с нами конкурировать? Это странная стратегия — растить себе конкурента, который в дальнейшем будет забирать у тебя голоса на выборах. Изначально было понятно, что эта мотивация будет иметь место. И появление бренда «Демкоалиция», и его интенсивное продвижение было как раз попыткой коалиции избежать роста бренда ПАРНАС. Но это ошибка с точки зрения результата на выборах — «Демкоалиции» не будет в бюллетенях для голосования.

Также не было никакого смысла торговаться за первое место. Был смысл бросаться в бой и доносить до людей не фамилию того, кто будет занимать первое место (на самом деле она не так важна, при преодолении 5% барьера в Госдуму проходят сразу 12 человек, которые там равноценны), а программу. Казалось бы, есть возможность, так давайте совместно работать…

В самих праймериз поучаствовали люди, которые нам близки, с нами знакомы, для которых было важно, кто какое место займёт. Мы ожидали от власти какого-то противодействия. Мы его получили. При этом мы посмотрели, кто как себя ведёт в критической ситуации, ведь командный дух подразумевает, что когда нападение происходит на одного из членов команды, все остальные должны участвовать в отражении атаки и поддерживать друг друга. Возможно, стоит сделать выводы о том, с кем дальше есть смысл сотрудничать, с кем нет, кто остаётся в команде и работает на достижение общей цели, а кто использует ситуацию, чтобы поменять лидера, при том, что в данном случае это довольно формальное лидерство.

- Если все равно, кто стоит на первом месте в списке, почему лидер ПАРНАС Михаил Касьянов так настаивал на своём лидерстве? Почему нельзя было уступить?

- Я думаю, что Михаил Касьянов считает, что мы уже уступили. Приглашение людей участвовать – это уже большой шаг навстречу. Я думаю, здесь действует простое психологическое правило: чем сильнее ты прогибаешься, тем сильнее на тебя будут давить дальше и требовать ещё больших уступок. Выстраивание взаимоотношений между друзьями и партнёрами требует твердости и взаимного уважения. Кроме того, у Касьянова есть президентские амбиции, и они подразумевают его фамилию на первом месте. И как человек, возглавляющий партию, у которой есть федеральная льгота на эти выборы, он вполне обосновано претендует на первое место. Каждый, кто действительно хотел попасть на первое место думского списка, а не пропиариться на антирейтинге Касьянова, мог вступить в ПАРНАС два года назад и заявить себя на выборах председателя партии.

Кроме того, если при распределении мест в выборных списках члены партии будут иметь такие же возможности, как и временные партнёры, то политикам незачем будет заниматься сохранением и развитием партий в межвыборный период. Постоянный бренд оппозиционной партии - это громадный риск для политика. Логично будет тратить ресурсы на продвижение своего имени, а перед выборами приходить в партии и «возглавлять» их списки. Но если никто не будет поддерживать партии в промежутках, то на выборах некуда будет приходить и не от кого выдвигаться. Выхода два. Во-первых, платное выдвижение, когда выдвигаемый кандидат оплачивает затраты на содержание партии в промежутке между выборами. Во-вторых, приоритет для членов партии при выдвижении. И мне очень не хотелось бы, чтобы ПАРНАС пошёл по первому пути.

ПАРНАС на этих выборах очень скромно попросил льготу для трёх мест в федеральной части, выставив ещё три места федеральной части и все региональные группы на открытую конкуренцию. И даже такие скромные требования вызвали критику со стороны ряда партнёров. Критику, порой даже фактам не соответствующую, как в случае с первой тройкой, на днях рекомендованной бюро федерального совета. В итоге затребованная льгота редуцировалась до одного первого места списка, а остальные места распределены с учётом предварительного голосования.

- Что, по вашему мнению произошло в день праймериз, почему партия не смогла сохранить конфиденциальную информацию зарегистрированных избирателей?

- Я видел разные точки зрения на тему того, что и как произошло. Я придерживаюсь версии Кирилла Хрусталева, это бывший технический сотрудник по сайту. Во-первых, он специалист, а во-вторых, явно не фанат Михаила Касьянова. Но при этом он занял совершенно взвешенную и чёткую позицию: есть вина партии в том, как праймериз были организованы, но эта вина не касается кражи паролей.

- Как конфликт с Навальным и Миловым может отразиться на партии?

- Мы ни с кем не ссорились и работаем каналом для выдвижения в том числе кандидатов от «Демвыбора» и «Партии прогресса», которые остались с нами. Кроме того, есть понятие узнаваемости, и любые даже негативные события повышают узнаваемость. И умелые технологи с этим должны работать. И это вопрос уже к нам, насколько мы сможем этим воспользоваться для пользы своих избирателей.

Мало того, я даже не считаю, что коалиция распалась. То, что комментаторы называют распадом или развалом — это выход десятка участников из сотни. Кто хотел работать, остался с нами.

- На федеральном уровне противостояние системных партий и оппозиции очень сильно. Вы ощущаете это в Иркутске?

- В Иркутске обстановка спокойная. За исключением того, что нас несколько раз по абсолютно надуманным и искусственным причинам не пускали на акции, которые мы хотели провести, никаких других форм противодействия мы не испытывали.

- Комфортно ли вам быть оппозицией?

- Вполне, если ставить цель – сохранение возможности выбора для тех людей, для которых это важно. Если очень сильно желать карьерного роста, то я бы испытывал серьёзное напряжение. Карьеру сейчас лучше делать в других местах.

Кроме того, само слово оппозиция — оно не очень точное. Это определение через отрицание, как будто кто-то против чего-то. На самом деле мы за, а не против. У нас есть свои убеждения. И это вполне комфортно — просто придерживаться своих убеждений.

- Почему вы решили обратиться в проект движения Ходорковского «Открытая Россия» «Открытые выборы» за поддержкой?

- В политике серьёзные игроки — это либо очень состоятельные персоны, либо короли административного ресурса, либо слаженные квалифицированные команды. Я простой научный сотрудник и первые две возможности мне не близки. Поэтому ресурсы и компетенции очень важны. Это все, кто может и хочет хотя бы немного времени, сил и опыта вложить в общую цель. Для этого есть партия как объединение людей по убеждениям и есть «Открытая Россия» как образовательный проект, который, во-первых, помогает людям понять, что они хотят и как они будут это доносить, во-вторых, научиться грамотно и организованно доводить до избирателей свою позицию.

Я думаю, что «Открытые Выборы» – это отличный проект. Он не идеологизирован, в нём участвуют как сторонники социальных ценностей, так и защитники идеалов свободы. В этом есть плюс, потому что мы можем и уже начали устраивать дискуссии на разные, в том числе экономические темы в узких рамках, имея достаточно квалифицированных оппонентов.

- Какую помощь вы ждёте от «Открытой России»?

- Самое важное – обучение и опыт. В выборах 2014 года (в думу Иркутска – ред.) я участвовал с нулевым собственным опытом и с эпизодической поддержкой друзей. Результат был неплохой, но в целом, на мой взгляд, при правильно выстроенной работе, можно было и победить. Для победы нужна помощь технологов и организаторов, которые бы поделились опытом, как правильно выстраивается работа, чтобы максимально эффективно и с минимальными ресурсами доносить свои убеждения и способности до людей. Важна юридическая поддержка – правильное оформление документов, запросы по обращениям избирателей. И многое другое.

- Почему вы приняли решение об участии в избирательной кампании в Госдуму?

- Дело в том, что корень многих проблем кроется на федеральном уровне. Самый простой пример, это микрорайон Академгородок. Он построен на федеральной земле (в Иркутске ещё микрорайон Зелёный и городок ИВВАИУ). Есть довольно странные нормы законодательства, которые не позволяют городу чистить в таких микрорайонах снег, асфальтировать дорожки и так далее. Это все называется нецелевым расходованием бюджетных средств. Эта проблема не решаема на городском или региональном уровне. Для того, чтобы её решить, нужно внести в законодательство поправку, что на всех территориях, которые относятся к городу, даже если земля федеральная, если на этой земле построен микрорайон, то у мэрии должна быть возможность содержать инфраструктуру и социальные объекты, вкладывать средства в развитие территории.

Если брать проблемы экономического роста, то они почти все решаются на федеральном уровне. А от их решения зависит наполняемость бюджета и социалка. Если в бюджете денег нет, то «вы держитесь там». А если удаётся выстроить экономическую систему и систему регулирования, чтобы были возможности для роста, то тогда получается, что и держаться не надо. Можно просто жить и развиваться.

Когда у региона и города есть деньги и полномочия, становится интересным участие в муниципальном и региональном уровнях власти, потому что есть возможности принятия решений. Сейчас кто бы ни пришёл к власти в области, бюджет будет меняться минимально - его доходы соответствуют минимально необходимым расходам и почти нет возможностей для манёвра. Экономические рычаги для того, чтобы это изменить на уровне региона минимальны, на уровне города их вообще практически нет. Ограниченный бюджет и федеральные нормы не позволяют широко использовать налоговые льготы и субсидии как инструмент развития.

Я думаю, что самое важное для экономики сейчас – это судебная система, и это федеральный уровень. Я убеждён, что экономика не начнёт работать, пока суды не будут полностью независимыми.

Критически важна система образования. У нас школы переполнены вдвое, профессия учителя не входит в число самых престижных и ВУЗы постоянно реформируют туда-сюда. Я об Академии наук уже не говорю. И это тоже федеральный уровень.

Кроме того, нужно децентрализовать регулирование экономики. Сейчас всё устроено на федеральном уровне. Например, регулирование всего рынка электроэнергии прописано в федеральном законодательстве. Регион никак не может на него повлиять, чтобы, например, создать точки роста в Иркутске, Шелехове или Братске. Ведь иркутяне и братчане живут возле ГЭС, и было бы логично если бы электроэнергия там была чуть дешевле, чем в других городах области, просто потому что здесь её ближе доставлять. За счёт этого можно было бы создавать точки роста промышленности в местах работы электростанций и экономить на строительстве сетей. Электростанции могли бы поставлять электроэнергию напрямую на розничный рынок, а не на оптовый. Но для этого также сначала должна появиться такая возможность в федеральном законодательстве.

Вообще принцип усреднения, который очень широко сейчас применяется, с точки зрения экономики вредоносный, потому что уничтожает ценовые сигналы, информацию, которую должны использовать предприниматели для того, чтобы определять, где им строить какое-то производство. Инициатива выравнивать тарифы на электроэнергию по регионам вредоносна с точки зрения экономики. Где нет избытка дешёвой электроэнергии, там не нужно строить энергоёмкие производства. А сейчас получится, что в том числе иркутяне оплатят строительство ЛЭП до Читы, и когда мы её оплатим, у нас электроэнергия станет чуть дороже ещё и за счёт того, что произойдёт объединение зон свободного перетока. Получится, что мы профинансировали развитие производства в других регионах, но при этом потеряли своё.

Существенным является и нелогичное распределение денег. Когда в области собирается более 200 миллиардов рублей налогов, остаётся в бюджетах меньше 100, а после этого правительство стоит в очереди за субсидиями и трансфертами чтобы построить школы. Так быть не должно. Если регион зарабатывает, он не должен стоять в очереди за трансфертами.

- Для принятия решений на федеральном уровне, необходимо уметь договариваться с разными группами, в том числе с политическими оппонентами. Готовы ли вы как представитель оппозиции договариваться «Единой Россией»?

- Я готов договариваться и с «Единой Россией» в том числе, но не абстрактно, о сотрудничестве, а по конкретным вопросам. Разумеется, если это не нарушает моих принципов. У меня самого есть целый ряд инициатив неполитического характера, например, по повышению качества освещения в школах, улучшению работы городского общественного транспорта и я уверен, эти инициативы могут быть поддержаны самостоятельно мыслящими депутатами от других партий.

Портал «ИрСити» готов подготовить бесплатное интервью со всеми кандидатами, участвующими в выборах в Госдуму по одномандатным округам в Иркутской области. Телефон редакции: 8 (3952) 28-09-11, электронная почта: info@ircity.ru или z.kuznetsova@ircity.ru.