«Я плакал всю ночь на коленях». Потерпевший по делу о бунте в ИК-15 дал показания, но смог опознать только одного подсудимого

Алексея Карбовского, признанного потерпевшим по делу о бунте в ИК-15 Ангарска, допросили на судебном заседании 26 октября. На момент беспорядков он отбывал наказание в колонии. Также озвучили показания мужчины, которые он дал на предварительном следствии.

Алексея Карбовского ранее уже опрашивали по видео-конференц-связи, поскольку он продолжает отбывать срок за убийство и по делам, связанным с сексуальным насилием, но уже в ИК-6. Тогда опрос был прерван из-за технических неполадок, потому было решено доставить мужчину в СИЗО-1.

Карбовский сотрудничал с администрацией колонии, и в конце марта 2020 года на него напал другой осужденный. В связи с этим мужчину поместили в так называемое безопасное место в ШИЗО. В этой же камере находились еще девять человек, часть из них также была из числа лояльных администрации.

Напомним, ранее Алексей Карбовский рассказывал, как развивались события по его версии. В частности, речь шла о том, что один из заключенных в ШИЗО начал кричать, что к нему применяют силу, затем на улице начали ломать забор. Также он сообщал, что в конце концов в штрафной изолятор проникли осужденные, которые не должны были там находиться, и выпустили из камер других. По его словам, это стало возможным, потому что у одного из сотрудников учреждения выпали ключи.

— Осужденный Марченко крикнул: «В 19-й и 20-й (номера камер, где были организованы безопасные места. — Прим. ред.) "бээмщики", жгите их!», и нам в камеру начали ломать окно и кидать бутылку с горючим. Сотрудник ШИЗО успел нас выпустить, — рассказывал Карбовский. — Кто-то из молодых, кто вскрывал себе вены, кричал: «Дайте нам "бээмщиков", и мы уйдем». А осужденный Москва (прозвище одного из подсудимых, Игоря Колосова. — Прим. ред.) крикнул: «До утра стоим здесь!»

Однако при опросе уже в условиях СИЗО-1 Карбовский отметил, что благодаря Колосову он и его сокамерники не пострадали.

— Если разобраться, то именно благодаря ему мы и остались в живых, потому что Москва увел всех из коридора в штаб на переговоры, — прокомментировал он на судебном заседании.

Карбовский также, давая показания в суде, снова повторил, что слова «Дайте нам "бээмщиков", и мы уйдем» выкрикнул кто-то из осужденных. При этом чуть позже на этом же заседании он указал на осужденного по прозвищу Абу — так называют Хумайда Хайдаева.

Гособвинитель попросила Карбовского опознать людей, которых он назвал, — Марченко, Колосова и Хайдаева. Для этого ему разрешили пройти вдоль двух клеток, в которых находятся подсудимые. Но мужчина никого опознать не смог, кроме Сергея Зырянова, — этого человека обвиняют в том, что он бросил камнем в начальника ГУФСИН по Иркутской области Леонида Сагалакова, когда тот вел переговоры с осужденными на плацу. С Зыряновым Алексей Карбовский был знаком еще за полгода до бунта.

В беспорядках в ШИЗО, по данным обвинения, Зырянов не участвовал, а во время событий на плацу Карбовский находился с другими «бээмщиками» в комнате длительных свиданий. Как выяснилось позже, о том, что в Сагалакова швырнул камень именно Зырянов, он узнал с чужих слов.

А вот с Иваном Марченко Алексей Карбовский знаком лично не был, что вызвало вопросы у адвоката подсудимого. Осталось непонятно, как потерпевший определил, что это был именно Марченко, если не знал его голоса. При этом Карбовский при ответах на вопросы защитника заявил, что не говорил такого, а затем озвучил, что просто сделал выводы об этом, поскольку крик разносился со стороны бани, где как раз перед беспорядками находился Марченко.

Суд по ходатайству подсудимого Антона Обаленичева зачитал протокол показаний, которые Карбовский дал на предварительном следствии. Из него стало известно, что сначала потерпевший рассказывал о том, что именно в его камеру кидали бутылки с бензином, которые разбивались и загорались. В ходе опроса в суде он заявил, что все-таки бутылку кинули в соседнюю камеру — запах бензина Карбовский почувствовал, когда его и других «бээмщиков» переводили в каптерку, а позже видел в ней осколки стекла.

Кроме того, следователь спрашивал Карбовского, знает ли он обвиняемых, на что тот ответил:

— Все знакомы, но лично с ними не общался, знаю только, что они отрицательной направленности.

Это высказывание вызвало вопросы у Обаленичева.

— А какой положительный элемент будет участвовать в беспорядках?

На вопросы подсудимых Семена Францева, Олега Ващенко, Сергея Капустенко, Дениса Саркисьяна и Александра Эпова, знает ли он каждого из их, Карбовский ответил отрицательно, продолжая придерживаться мнения, что все, кто оказался на скамье подсудимых, характеризуются негативно.

— Вы считаете, что тут все отрицательной направленности? — спросил Саркисьян.

— Конечно, иначе бы вы тут не находились, — ответил Карбовский.

Потерпевший на заседании заявил гражданский иск ко всем подсудимым (кроме Зырянова) на возмещение морального ущерба в размере 500 тысяч рублей. Он отметил, что случившиеся события «расшатали нервную систему, из-за этого ухудшилось зрение».

— Я получил моральный ущерб, у меня нервы расшатались, зрение потерял. Я всю ночь в каптерке проплакал на коленях, — сказал он. При этом отметил, что к медикам не обращался, медицинского заключения о состоянии его здоровья после бунта нет. Медицинских препаратов, связанных с заболеваниями нервной системы и органов зрения, не принимает.

Бунт произошел в колонии строгого режима в Ангарске вечером 10 апреля. Как сообщили тогда в ГУФСИН, осужденные накануне напали на сотрудника штрафного изолятора. Затем стало известно, что на территории колонии подожгли несколько зданий. Общая площадь пожара составила 30 тысяч квадратных метров, сгорели восемь зданий, среди них — четыре производственных цеха, пожарная часть, учебный цех и подсобные помещения.

При разборе завалов на территории промзоны колонии был найден повешенный заключенный. К утру 11 апреля ГУФСИН заявило, что обстановка находится под контролем. СКР возбудил уголовное дело по статье 321 УК РФ (дезорганизация деятельности исправительного учреждения). После бунта около 300 заключенных перевели в следственный изолятор для проведения следственных действий. Часть людей, содержащихся в ИК-15, перевели в другие колонии, более 800 человек остались на месте.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию, так же, как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых Семен Францев попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Подсудимые по делу заявили о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

На заседании 17 октября стало известно о том, что против осужденных во время бунта применили шумовую гранату и водомет.

Один из подсудимых по делу умер из-за тяжелого заболевания. Его мама выступила с эмоциональной речью на суде 17 октября, а 26 октября суд в очередной раз отказал подсудимым в привлечении к защите наряду с профессиональным адвокатом правозащитника.

Мы подробно изучили криминальную биографию каждого из предполагаемых организаторов бунта.