Нашествие потомков «вековых» личностей - обзор областных газет

Призрак монархизма

С 28 июля по 1 августа сего, 2014, года Иркутск удостоился визита августейшей особы. В ответ на официальное приглашение мэра Виктора Кондрашова и главы Иркутской епархии Владыки Вадима столицу Прибайкалья посетила представительница уникального исторического феномена — Глава Российского императорского дома Великая княгиня Мария Романова. Этот музейный персонаж, «государыня» погибшего государства, императрица похороненной империи, владычица канувшей в бездну Атлантиды была с пиететом обласкана властью светской и клерикальной, стала виновницей нарочито помпезных торжеств и едва ли не центральным медийным лицом седьмицы.

Ряженый цесаревич

Мария Романова отстояла три богослужения в разных храмах, почтила память жителей Иркутской губернии, воевавших за Родину, царя и отечество в годы Первой мировой войны, встретилась с творческой интеллигенцией, общалась с прессой. Ну, и, само собой, каталась по Байкалу на комфортабельном катере. В последний день июля она участвовала в церемонии открытия памятного камня в честь прибытия в 1891 году в Иркутск цесаревича — будущего императора Николая II. По ходу всех этих эпизодов Великая княгиня вручала сановитым и знаменитым нашим землякам «Медали Всенародного подвига», отчеканенные к 400-летию дома Романовых в 2013 году, и ордена Святой Анны. Наград из рук царственной особы удостоились градоначальник Виктор Кондрашов, а также и его супруга, архиепископ Иркутский и Ангарский Вадим, Валентин Распутин, лично с гостьей не встречавшийся, священник Александр Беломестных — настоятель храма Спаса Нерукотворного и другие. Архаический гимн, славящий и убиенного царя, и разгромленную империю, «Боже, царя храни!» исполнялся в эти дни, по меньшей мере, трижды, как под сводами церквей, так и на вольном воздухе.

Открытие камня, на месте коего решено воссоздать триумфальную арку или «царскую беседку», через которую будущий последний русский монарх входил в город, сойдя с причалившего на Ангаре парохода, стало самым помпезным из всех событий в честь Её Императорского Высочества. Силами актеров театра народной драмы словно бы ожили события более чем столетней давности, а благочинные иркутяне пережили атмосферу благоговения и восторга при появлении ряженого цесаревича. Тут было все: бравурная музыка, малиновый звон колоколов, истовые крики толпы из динамиков, всеобщие аплодисменты, даже пушечный залп. «Духовник», в которого облачился темпераментный артист, произнёс искромётную проповедь: «Возвернись, Россия, к спасительной и победоносной вере своей. Держись крепко веры святой, и церкви, и царя православного!» Когда свой христианский спич «батюшка» увенчал цитатою из Иоанна Кронштадтского, нейтральным наблюдателям стало даже как-то не по себе. Цитата эта парализовала своим программным пафосом: «Самодержавие — единственное условие благоденствия России. Не будет самодержавия — не будет России!»

Рабский рефлекс

Впрочем, подобные чаяния были озвучены не только в формате театрализованного представления. Отец Александр, отслужив в храме Спаса молебен в присутствии Марии Романовой, воззвал от чувства: «Дай Бог, возродится монархия!»

— Слушай, меня ужасает, насколько, оказывается, в Иркутске сильны монархические настроения и как быстро адекватные люди начинают проявлять подобострастие, — сказала мне очевидец и хроникёр всех этих мизансцен, известный фотохудожник, поэт и творческий наставник юношества Марина Свинина. — Как можно не замечать, что наши гости явно демонстрируют неуважение к законности нашего государства и демократической форме правления в нём. А наши сограждане с легкостью за понюшку готовы потерять волю и свободу. Двести лет рабства, крепостничества, которым мы именно династии Романовых обязаны, ничему не научили? Директор императорской канцелярии Александр Закатов на всех встречах твердит, что дом Романовых не участвует в политических играх, радея исключительно о реанимации духовно-нравственных традиций. Но игры, которые они ведут, тоньше и коварней. В регионах России раздаются императорские награды ведущим представителям власти, духовенства и культуры. Я бы назвала это подкупом электората. При этом игрокам не надо бороться за власть — признательный электорат принесет её на блюдечке. Но нам открыто говорится — Императорский дом в родстве и дружбе с правящими семьями всего европейского сообщества, и, естественно, в одиночку он к нам во власть не придёт — он прихватит с собою всю Европу, охочую до наших природных богатств. Может быть, мы неказисто почти сто лет пытаемся стать свободными гражданами, но возврат к монархии означает социальную деградацию каждого отдельного человека как личности и общества в целом.

Известный коллекционер и краевед, член Общественной палаты Иркутской области Сергей Снарский, сторонясь каких-либо политических организаций, в душе признаёт себя монархистом.

— Я, в общем-то, приветствовал бы воцарение монарха, — признаётся он. — История показывает: какой бы ни был у нас строй — из очередного генсека или президента автоматически делают самодержца, по сути. Так не лучше ли, чтобы это было правление династии, прочно стоящей на принципах духовности. Меня в Великой княгине именно этот факт радует больше всего. Ну, а то, что русской крови в ней самой, а тем более в её сыне цесаревиче Георгии — отпрыске принца Прусского Франца-Вильгельма совсем не много, меня мало смущает. Вспомним Екатерину, которая, будучи стопроцентной немкой, уверенно созидала Россию. А наши национальные столпы — Пушкин, Фет, Фонвизин? По крови люди изрядно не русские, но русскости, духа русского в них больше, чем в каком-нибудь чистокровном квасном патриоте. Не думаю, что реставрация монархии возможна в каком-то обозримом будущем, но если бы такой итог вызрел в исторической перспективе, возможно, это послужило бы стабильности страны и нравственному, духовному её очищению.

— Пышные и раболепные приёмы в России членов романовской династии, участившиеся в последние годы, иркутский визит — свидетельство деградации власти, которая, не в силах решить насущные проблемы населения, пускается в какие-то фантасмагорические затеи, — считает депутат Госдумы от Приангарья Антон Романов. — Наш мэр вообще горазд на подобные кунштюки. То грезит снести Серый дом и восстановить Тихвинский собор на внебюджетные деньги. Идея головокружительная на фоне острейших проблем: нехватки жилья, плохих дорог, бардака в коммунальной сфере и т.д. То балы какие-то устраивает квазидворянские, карнавалы… Что касается амбиций дома Романовых, то они не так безобидны, как нам пытаются представить. Есть определённые силы в стране, финансируемые из-за рубежа, которые способны быстро откликнуться на любые императивы своих покровителей. Россия сегодня постепенно возвращает себе полноту реального суверенитета. И те, кому это претит, вытаскивают из рукава запасной проект — реставрацию «самодержавия», а на деле — насаждение на престол западной марионетки. Какой вообще может быть Императорский дом Романовых? Когда краеугольная фигура этого «императорства» — Николай Романов отрёкся от короны и державы. Его потомки, особенно рождённые спустя годы после этого факта, никакими имперскими правами обладать не могут. Они — родня всего лишь навсего гражданина Романова. Тем не менее они греют себя мифотворчеством и аристократическими потугами. А наши администраторы спешат тоже погреться у этого виртуального флера голубой крови. Наши доморощенные паразиты норовят прильнуть к паразитам западным и, что называется, слиться в экстазе. Этот фарс на самом деле может обернуться трагифарсом.

С дальним прицелом

Возвращение Романовых в Россию началось в 90-е годы. Династия терпелива, но неотступна в этом процессе. В родовой усыпальнице царей похоронены умершие за границей Великие князья Владимир Кириллович с супругой, туда же перенесён прах Кирилла Владимировича, провозгласившего себя преемником Николая II, и его благоверной. Это родители и бабушка с дедушкой Марии Романовой. Затем августейшие особы получили российское гражданство, правда, как граждане, постоянно проживающие за рубежом. Далее — добились реабилитации убиенной царской семьи как жертв политических репрессий. Следующий этап — приезд в Россию на жительство, получение правового статуса. Члены бывшей царской семьи просят вернуть им «какое-нибудь» из принадлежавших ей зданий. Они бы освободили государство от содержания исторического памятника и вели бы там просветительскую и благотворительную работу. Собственно, они это уже делают. Заключается это преимущественно в посещении различных юбилейных тусовок и молебнов. Глава РПЦ Кирилл Гундяев и другие православные иерархи носятся с царскими «наследниками» как с писаной торбой. В Москве неустанно трудится многолюдная романовская канцелярия. Александр Закатов — главный пиарщик Великих князей на сайте proza.ru не устает писать опусы по истории самодержавия и славословить династических лидеров современности — Марию и Георгия Романовых. Цесаревич несколько лет работал советником генерального директора компании «Норильский никель» Владимира Стржалковского, помогая связями с европейскими деловыми кругами.

Мировой конгресс монархических сил в Париже 2013 года провозгласил Георгия Романова претендентом на российский престол. Будучи семнадцатилетним, в 1998 году цесаревич принёс в Иерусалиме династическую присягу.

Процитируем самого Великого князя Георгия Михайловича (источник надёжный — публичные записки Александра Закатова):

«Идея монархии вечна. Её пытаются представить анахронизмом, однако с этим нельзя согласиться. ХХ столетие стало «чёрным веком» монархий, но принесло ли это пользу человечеству? Вопрос, по крайней мере, дискуссионный... Конечно, и монархическое устройство имеет свои недостатки. Но главное, что даёт законная наследственная монархия, это независимость власти от партийных, финансовых и прочих группировок. Монарх способен быть подлинным арбитром, символом нации, гарантом справедливости и права. Это как раз то, чего остро не хватает современному миру. Попытки создать механизмы для этого при республиканской форме правления не увенчались успехом. В тех республиках, где стараются найти выход из кризиса, строят модели, очень напоминающие монархический строй. Но стоит ли создавать суррогаты, когда можно ввести в действие естественную, основанную на многовековой традиции систему управления?»

Не правда ли, слова не мальчика, но мужа. Вполне определенные и идеологизированные. Так что, чем черт не шутит… Особенно на российской почве, благосклонной ко всяким крайностям и парадоксам.

И дело тут не в личностях — символах монархического фантома. Сама Мария Владимировна в коротком поверхностном общении показала себя простой и сердечной, богобоязненной и приветливой к людям. Правда, на вопрос, на каком языке она думает, Великая княгиня, родившаяся в Испании, долго жившая во Франции, окончившая Оксфорд, а ныне здравствующая в Мадриде, ответить затруднилась. Как и ее сын, по собственному признанию Её Императорского Высочества, она то и дело перескакивает с русского на испанский, с французского на английский. Такой мозаичный тезаурус не мешает ей пламенно любить наследную родину и её народ, которому есть над чем задуматься…

Иркутский вояж Александра Пушкина

Потомки российских исторических и культурных деятелей зачастили в Иркутск. На фоне пышных торжеств, посвящённых приезду главы Российского императорского дома Великой княгини Марии Владимировны, имеющей косвенное отношение к семье последнего русского императора, город посетил Александр Пушкин – праправнук и, если отбросить отчество, тёзка «нашего всего». За короткую встречу с иркутянами он успел рассказать, чем же потомков известнейшего поэта привлёк Иркутск, знакомы ли с плодами его творчества европейцы и как наследники «солнца русской поэзии» помогают детям из современной России.

Короткое объявление на сайте Дома-музея Волконских гласило, что в субботу состоится встреча «с прессой и заинтересованными иркутянами» потомков «великого русского поэта А.С. Пушкина». В город из Бельгии приехал праправнук Александра Сергеевича, Александр Александрович – инженер-электроник, всю жизнь проработавший в компании Alcatel, а в конце девяностых годов прошлого века вместе с женой (кстати, тоже дальней родственницей Пушкина и, как выяснилось, Гоголя) создавший Международный фонд Пушкина. Интригует и захватывает сама история семьи. Её глава происходит из рода генерал-лейтенанта Александра Пушкина, старшего сына поэта. «У него было тринадцать детей, – рассказал собравшимся его правнук. – Среди них Николай, мой дедушка. Значит, меня можно считать потомком в пятом поколении: Александр Сергеевич, Александр Александрович, Николай Александрович, Александр Николаевич, мой папа и я».

Род его супруги Марии Александровны тоже восходит к старшему сыну Пушкина. Её прабабушкой была её полная тёзка, его дочь от первого брака, тогда как прадед Александра Александровича был рождён во втором браке. Более того, в её жилах течёт кровь Гоголей: её прадед – Николай Быков, сын Елизаветы Гоголь, сестры Николая Васильевича. Две ветви многочисленного семейства (пять лет назад во всём мире насчитывалось 234 потомка Пушкина), никогда не пересекавшиеся в России, столкнулись в Турции, куда они вынуждены были эмигрировать из-за гражданской войны, вспыхнувшей после Октябрьской революции 1917 года. В дальнейшем семья Александра Александровича решила направиться в Бельгию, а предки Марии Александровны – во Францию. Общение их, впрочем, на этом не прекратилось. И в 1949 году две семьи вместе отдыхали на юге Франции. С тех пор сохранилась фотография, на которой шестилетняя Мария сидит на коленях у семилетнего Александра и обнимает его. «Значит, судьба уже была написана», – усмехается потомок поэта спустя 65 лет.

Иркутская «душа старинной России»

Подробности генеалогии, вызывающие любопытство сами по себе, в течение разговора постепенно отошли на второй план. Резонный вопрос вызвал сам город, который решили посетить Пушкины. Ответ на него был ожидаем: он тесно связан с историей декабристов, в рядах которых запросто мог оказаться Александр Сергеевич – Сергею Волконскому даже было дано поручение ввести его в Южное общество, свидетельства чему, к примеру, можно встретить в письме его сына литератору Леониду Майкову, но тот его не исполнил, опасаясь за дальнейшую судьбу поэта. Привлёк потомков Пушкина и некий исторический дух Иркутска. «Мы видели очень мало, но нам очень приятно то, что мы увидели, – душу старинной России, – говорит Александр Александрович. – До этого мы были в Екатеринбурге и нашли, что это со¬всем современный город, где нет ничего старого. А здесь старинные дома, так что можно посмотреть, как жили декабристы и жил бы сам Александр Сергеевич, который мог быть в их деятельность вовлечён».

Интересная деталь: за всё время беседы услуги переводчика требовались лишь тогда, когда нужно было объяснить остальным членам семьи Пушкиных и тем, кто их сопровождал, какой вопрос прозвучал и как на него ответили. «Когда мы были маленькими и нам ещё не исполнилось шести лет, в доме говорили по-русски, – объясняет праправнук поэта. – Когда мы по¬шли в школу, то не знали ни слова из французского языка. Нам было очень сложно, потому что все остальные дети в шесть лет говорили по-французски, а мы их не понимали. Дети, вы знаете, сами по себе довольно злые, и они нас критиковали. Конечно, это было очень трудно и больно, но через некоторое время мы научились говорить по-французски, а русский отошёл на второе место. Но теперь мы довольно часто ездим в Россию и встречаемся с людьми, которые приезжают в Бельгию из России, так что язык снова приходит». Конечно, в том русском, на котором говорит Александр Александрович, любой лингвист без труда расслышит характерный французский акцент. Но это лишь добавляет определённого шарма. Как и то, что Мария Александровна ласково называет мужа не иначе как Сашок, а тот в ответ зовёт её Машенькой.

Получишь у Пушкина

А Международный фонд Пушкина, развитием которого они занимаются уже 15 лет, по мере сил популяризирует наследие поэта и русский язык сам по себе. Правда, далеко не так много европейцев знают, кто такой Александр Сергеевич – в основном лишь те, кто интересуется историей России. «Мы встречаем русских, которые приезжают и заводят детей, уже не говорящих по-русски, – с печальными нотками в голосе констатирует Александр Пушкин, праправнук поэта. – Знаем молодых женщин, которые приехали учиться в Бельгию, окончили университет, вышли замуж за бельгийцев и стали забывать русский язык. Встречаемся с молодёжью и спрашиваем: «Когда вы говорите по-русски, вы на том же языке думаете или сначала думаете по-французски?» И находятся те, кто думает на французском, а потом переводит. Это очень плохо». Впрочем, в Бельгии есть и такие, кого интересует, кому же в Брюсселе поставлен памятник, подаренный Россией в 1999 году в честь 200-летия Пушкина.

Его потомки между тем занимаются благотворительностью и на родине великого предка. Например, Международный фонд Пушкина жертвует деньги специальной коррекционной школе-интернату № 80 для детей-сирот. А с 2000 года организация патронирует детский онкологический центр в Санкт-Петербурге. «В 1995 году мы первый раз были в России и, поскольку у нас нет своих детей, думали, что можем сделать для чужих, – рассказывает Александр Александрович. – Встретили там доктора, она предложила осмотреть госпиталь. Это был ужас. И так мы решили с Марией Александровной, что можно сделать для детей». Поначалу фонд закупал для онкоцентра медикаменты, но потом стал приобретать и сложное медицинское оборудование. Сейчас, к примеру, Пушкины копят деньги на то, чтобы заменить 25 старых кроватей для детей на современные, каждая из которых стоит по 3,5 тысячи евро. Деньги собирают на выставках, гала-концертах и других мероприятиях, которые организует фонд.

На этом разговор с теми, чей род восходит к «нашему всему» и «солн¬цу русской поэзии», мог бы и завершиться. Но директор Иркутского областного историко-мемориального музея декабристов Елена Дробынина задала вопрос, адресованный Марии Александровне:

– Трудно ли быть наследницей гения и трудно ли быть женой наследника гения?

– Да, – коротко ответила та.

– Согласен, – рассмеялся Александр Александрович.

В Иркутскую область приезжает глава буддистов России

В субботу, 9 августа, в Иркутскую область приедет глава буддистов России Дамба Аюшеев. Его визит связан с празднованием 250-летия основания института лам на территории нашей страны.

Сопровождать главного буддиста будут 40 настоятелей дацанов. «Последний раз Дамба Аюшеев посещал Приангарье в 2011 году — присутствовал на открытии дацана в Усть-Ордынском, — рассказывает его настоятель Саян-лама. — На этот раз он побывает не только в столице округа, но и в селе Кырма Баяндаевского района и в Иркутске. Сам по себе приезд столь высокого гостя на нашу землю — это значимое событие. А если учесть, что одновременно в молебнах участие примут настоятели, то побывать в этот день в дацане будет полезно каждому буддисту. Молебны будут иметь особую силу и энергетику».

9 августа по лунному календарю — День духа ребенка. Поэтому, по словам Саяна-ламы, присутствие на молебне поможет тем, кто заботится о детях, мечтает дать ребенку хорошее образование, развить его таланты. Молебен начнётся в Усть-Ордынском дацане 9 августа в 9 часов утра. Вход, как всегда, будет открыт для каждого. Молебен будет проведён по поводу освящения Будды долголетия и открытия культового сооружения — субургана.

— Будда долголетия, или, как его еще называют, «дарующий жизнь», сделан по нашему заказу в Тибете. К 9 августа статую доставят на машине. Субурган — ступа просветления — тоже готов: внутрь заложены мантры, рядом установлены молитвенные барабаны. Все работы проведены на средства верующих, — говорит Саян-лама. — Считается, что в каждом дацане должны быть статуя Будды, субурган и 108 томов священного текста «Ганжур». Это символизирует тело, речь и ум Будды. Теперь наконец-то и в нашем дацане будет полный комплект необходимой атрибутики.

После завершения молебна в столице округа Дамба Аюшеев отправится в Баяндаевский район. Там рядом с селом Кырма, в местности Тухум, находится важный с исторической точки зрения субурган. Кырменский дацан был построен в 1912 году видным буддистским учёным, дипломатом Агваном Доржиевым. По воспоминаниям, храмовый комплекс отличался особой роскошью и красотой. Вот как описывали его старожилы тех мест: «Дуган был построен в три этажа, на крыше была высокая стела. Внутри он был покрашен в красный цвет, увешан разноцветными шелками. На северной стороне находился алтарь со статуями будд из бронзы, глины и дерева. Когда дуган был построен, службы в нём проводили 5—6 лам».

По словам старожилов, в этом дацане были хорошие лекари, которые собирали целебные травы в окрестностях. В 1932 году дацан был закрыт, бронзовые статуи будд увезены в Иркутск на переплавку, другие материальные ценности разграблены, ламы арестованы. В советское время на территории дацана располагалась силосная яма. И вот в 2007 году на месте дацана был установлен субурган. Удалось очистить и восстановить целебный источник, воду из которого когда-то брали ламы. Именно там Дамба Аюшеев и 40 настоятелей планируют провести молебен, а также соревнования по стрельбе из лука и борьбе. Спортивные состязания входят в обязательную программу храмовых праздников в Бурятии, Агинском округе. Теперь эта традиция распространяется и на территории Иркутской области. Победителям соревнований будут вручены денежные премии.

Буддизм в округе развивается. Дацан в п. Усть-Ордынском становится местом притяжения верующих со всей России. Сюда едут за советом лам и за особой энергетикой, которая царит в этом месте.

— В 2005 году под дацан в Усть-Ордынском была выделена земля. Это была окраина посёлка. Но мы верили, что, когда дацан будет достроен, это будет центр. Изменения начались с малого. Вначале люди поправили заборы, убрали мусор с улицы. Потом рядом с дацаном был построен физкультурно-оздоровительный центр. Сейчас ведётся строительство нового микрорайона и двух детских садов, — говорит Саян-лама. — Вскоре на территории дацана будет построен Дом бурятского языка. Курсы будут бесплатными. Есть учителя, которые хотят вести уроки бурятского. Осталось построить само здание.

Опыт стройки у нас уже есть. Когда шло возведение храма, люди приносили деньги, покупали брёвна, на которых мы писали их имена. Средства жертвовали искренне. Поэтому и энергетика здесь особенная. Это отмечают все, кто бывает в нашем дацане.

Куда пропал омуль?

Осенью 1909 года иркутские купцы били тревогу: поголовье омуля в Байкале сократилось, того и гляди — конец барышам. Да и местному населению, живущему дешевой и многочисленной рыбой, грозит если не голод, то проблемы с пропитанием. Тогда проблему решили введением моратория на лов и квот на год. Однако омуль время от времени преподносит поводы для тревоги.

В 2014 году омуля в Байкале в очередной раз стало меньше. Подсчитано, что нерестовое стадо за последние десять лет сократилось примерно с 5 до 3 миллионов рыб. В Ольхонском районе, где многие зарабатывают омулем буквально на все, забили тревогу. Ученые заявляют, что сокращение численности они предвидели еще в 2003 году. Причина — груба и зрима: развитие туристической отрасли и неупорядоченное строительство турбаз на берегах Малого моря и Ольхона. Из-за туристов, их катеров, машин и мусора существенно сократилась популяция бычков, которые являются кормовой базой для омуля, а следом — и популяция омуля.

Вывод сотрудников Лимнологического института СО РАН основан на результатах тралово-акустических исследований одиннадцатилетней давности. Работы 2011 года подтвердили полученный результат. Попутно было установлено, что биомасса омуля снизилась до 30 тысяч тонн. В начале июля 2014 года заместитель начальника территориального отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Иркутской области Ангаро-Байкальского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Ринат Енин оценил (со ссылкой на данные Байкальского филиала «Госрыбцентра») количество омуля в озере всего в 17,5 тысяч тонн. Тут как ни старайся, а толку не будет — вот и квоту на прошлый год рыбаки выловили всего на 59%.

Первая гипотеза, объясняющая произошедшее, биологическая: объемы вылова снизились из-за роста популяции нерпы, которую теперь не травит БЦБК и не уничтожают люди. Расплодившиеся байкальские тюлени рвут сети, поставленные рыбаками на омуля. Есть орнитологическая вариация этой же гипотезы — рыбу истребляют бакланы, на которых и не охотился никто.

Специалисты Байкальского филиала «Госрыбцентра» возлагают вину на самого омуля, точнее говоря — на изменение его привычек: численность сокращается из-за того, что изменились пути миграции на нерест. Считается, что в нерестовые реки и заливы Малого моря за последние годы заходит лишь 60% обычного числа рыб. Возможно, это произошло из-за того, что вода в местах традиционных нерестилищ по каким-то причинам прогревается сильнее, чем раньше. Поэтому омуль уходит вглубь Байкала, где она холоднее.

Местные рыбаки выдвигают встречную гипотезу. Рыба она что — практически дура, думать не умеет, живет инстинктом. Вот почему «непреодолимой преградой» для косяков, идущих в Малое море, стало «электрическое поле» от кабеля, подающего электроэнергию на Ольхон. Не может, дескать, рыба преодолеть кабель, проложенный в 2005 году через пролив Ольхонские ворота. Заместитель главного инженера по ремонту и эксплуатации филиала Иркутской электросетевой компании «Восточные электрические сети» Александр Барсуков вспоминает: заявления от местных жителей про численность рыбы в районе Ольхонских ворот стали поступать с момента прокладки кабеля. Но речь шла об обратной тенденции — рыбы стало больше, чем обычно.

— Тогда мы и задались вопросом — с чем это может быть связано? Возможно, рыба настолько чувствительна к электрополю земли, что ориентируется на него и выходит на пути миграции, а теперь потеряла этот ориентир? — говорит Александр Барсуков.

Энергетики обратились во всемирно известный Лимнологический институт СО РАН. Ученые, у которых в штате есть всякие работники, вплоть до водолазной группы, обмерили кабель со всех сторон всеми возможными приборами. И пришли к выводу: за период наблюдений с 2007 по 2013 год превышений предельно допустимых уровней подводного кабеля по напряженности электрического поля не было. Прямая цитата из отчета: «В районе Ольхонских ворот значение напряженности электромагнитного поля кабеля находятся в пределах от 0,00008 до 0,000185 кВ/м, что ниже пороговых значений первичной реакции рыб. Воздействие электромагнитного поля кабеля на гидробионты не отмечено».

В ходе исследований появилась третья гипотеза — антропогенная, она же браконьерская. На дне пролива водолазы обнаружили многочисленные разорванные сети, буквально опутавшие подводный кабель. К отчетам приложены и фотоснимки — сети раскинулись километрами. Сети, видимо, китайского происхождения, дешевые, такие даже никто не ищет, если они утонули. Сколько таких сетей в проливе и на Малом море, никто не может сказать, тем более никто не пытался оценить их количество по всему Байкалу, у которого, как известно, есть еще восточный берег, принадлежащий Республике Бурятия.

Что же до кабеля, то на снимках видно еще кое-что. Полиэтиленовые трубы, в которых проложены две цепи линии электропередачи, облеплены моллюсками и другой живностью. Здесь же водолазы обнаружили кладку икры бычка-длиннокрылки. Естественное дело: бычки воспринимают этот объект как природный, а не искусственный. На таком же принципе основывались японцы, когда строили свои «искусственные рифы», на которых теперь разводят в изобилии различных моллюсков и другие дары моря. Сходства добавляют бетонные блоки, спущенные под воду в первые годы эксплуатации подводной ЛЭП. Поначалу из-за сильного течения под полиэтиленовой трубой возникали промывы, а бетонные сооружения — абсолютно инертные и мало чем отличающиеся от природных материалов — придавили кабель ко дну и стали еще одним местом обитания для моллюсков и рыбы.

Основываясь на заключении лимнологов, энергетики решили, что дополнительные меры по повышению экологической безопасности объекта не нужны. Со временем кабель зарастет илом, донными отложениями, и тогда его вообще нельзя будет отличить от природного объекта. Служить кабель будет как минимум 25 лет, а если после обследований окажется, что его покрытие не износилось, то и дольше. При этом следует помнить, что при нынешнем населении Ольхона (которое вряд ли станет больше из природоохранных соображений) прокладка подводного кабеля вообще не окупается и, по сути, это сугубо социальный проект энергетиков.

Так что как ни крути, а придется вернуться к гипотезе о вреде браконьерства. Местные жители ведь не просто ловят омуля, они используют в качестве наживки икру бычков. Последствия понятны даже дилетанту: количество бычков уменьшается, пищевая цепочка разрушена, омуль мельчает и вымирает. Антропогенное воздействие на биоценоз озера специалисты оценивают страшным, если вдуматься, словом — колоссальное. Ученые давно предлагают выход из сложившегося положения. Во-первых, нужно провести большое исследование озера с привлечением специалистов из разных сфер и только после этого делать окончательные выводы о снижении поголовья главной промысловой рыбы региона. Во-вторых, нужно восстановить хотя бы один рыбозавод и начать уже восстанавливать поголовье омуля сознательно, как это делается на других водоемах страны.

Сильное звено пищевой цепи

Омуля в Байкале становится меньше, заявляют рыбаки, а также представители региональных отделов рыбнадзора по обоим берегам озера. Объяснить причины сокращения популяции редкой рыбы ни те ни другие до последнего времени не могли. Однако в апреле в Бурятии нашли виновника всех бед. Главным «врагом» признаны бакланы, которые якобы съедают большую часть омуля в байкальских водах. И вот с середины июля птицам объявлена война на поражение – их будут отстреливать. Следующим врагом, на которого теперь нацелены защитники рыбы, стала байкальская нерпа.

Правда, специалисты до сих пор сомневаются, на самом ли деле бакланы и нерпы виноваты в исчезновении омуля. Более того, находится и немало противников заявлений, что популяция рыбы сократилась – этому, по словам некоторых учёных, доказательств нет вовсе. Зато уничтожение редкой птицы, говорят экологи, кроме как варварством назвать нельзя.

Исчез и снова появился

В апреле рыбопромышленники Баргузинского района Бурятии забили тревогу. По их мнению, бакланы, расплодившиеся в заливах, съедают весь местный омуль. Подсчитали даже количество «потерянной» рыбы – несколько сот тысяч тонн из расчёта, что каждый из десятка тысяч бакланов, прилетевших на Байкал, отбирает у рыбаков около двух килограммов омуля.

«Более 10 тысяч бакланов прилетает в залив и Баргузинскую долину, скоро в Чивыркуйском заливе рыбы не будет – там мы уже не можем вести лов. Река Баргузин, вскрывшаяся ото льда, стала чёрной от баклана, который ест идущую на нерест рыбу. Район стонет», – передавали слова рыбаков местные СМИ.

Республиканские власти вняли зову народа, и вот уже с 14 июля отстрел больших бакланов «в регулярных целях» на территории региона разрешён. Хотя прежде эта птица числилась в Красной книге Бурятии.

«Можно согласиться с исключением баклана из региональных Красных книг, – пишет в своём ЖЖ иркутский эколог Виталий Рябцев. – Но вот его внесение в число «объектов охоты» – настоящая антиэкологическая дикость. «Обоснования» к снижению его численности противоречат не только научным наблюдениям, но и здравому смыслу».

Как говорят специалисты, в своё время баклан не просто так был занесён в Красные книги Бурятии и Иркутской области. На протяжении почти полувека он считался практически исчезнувшим видом, вёлся учёт каждой пары птиц, появившейся на Байкале.

– На Байкале баклан был многочисленным видом в XIX веке. Потом по ряду неизвестных причин он исчез – последнее гнездо в Иркутской области было обнаружено в 1964 году. А в районе Иркутского залива – в 1972 году, – объясняет председатель Иркутского отделения Союза охраны птиц Виктор Попов. – Естественно, он попал в Красную книгу области. Затем после долгого перерыва, в двухтысячных, баклан вновь появился, и в большом количестве. Он начал заселять не только старые места на Малом море, в Чивыркуйском заливе, на Бакланьем камне, но и освоился на Братском море и во внутренних районах области. В Бурятии баклана включили в список охотничьих птиц – это, можно сказать, грань глупости: он никогда не был охотничьим. Так сделали, чтобы регулировать его численность. Но до какого предела её регулировать – до двух штук, до ста или до тысячи? Каков предел? Исследований о его влиянии на рыбные запасы не проводилось – это же будет бойня. В Иркутской области мы этого не допустим.

В целом учёные склоняются к тому, что численность бакланов на поголовье омуля никак не влияет. Однако стоит отметить, что байкальские рыбопромышленники не первые, кто объявил бой этому виду птиц. Также начать контролировать численность бакланов требуют во многих регионах России: на Южном Урале, в Саратовской области, в Крыму. Европейцы тоже не остались в стороне от этой экологической задачи. Так, в Литве местное население утверждает, что бакланы нанесли урон уникальным сосновым лесам в районе Куршской косы, в Германии рыбопромышленники сетуют на то, что эти птицы мешают рыборазведению, а в Польше уже с 2009 года контролируется численность вида – птиц отстреливают. Но, как отмечают иркутские экологи и учёные, там это решение было принято после анализа фактов и цифр, которых у местных сторонников отстрела просто нет.

– В Европе бакланы приносят вред рыболовецким хозяйствам – охотятся в прудах, где разводят рыбу. Там численность птиц действительно регулируется, – говорит Виктор Попов. – На Байкале же ни разу не проводились исследования, чем питается баклан: экологи говорят, что соровой рыбой, а рыбопромышленники – что омулем. Но на самом деле никто не знает, что он ест. Также неизвестна численность бакланов на Байкале. Их никто не считал ни в Бурятии, ни в Иркутской области. Говорят, что птиц много. Но много – это сколько? И много по сравнению с чем? По сравнению с 1980 годом – 1000 пар птиц? Или по сравнению с 1900-м, когда его было более ста тысяч? Причём в то время он на запасы омуля никак не влиял, – отмечает орнитолог.

В Иркутской области, как подчёркивает Попов, перенимать бурятский пример не станут. Во всяком случае до тех пор, пока не будут проведены научные исследования. «По сути, влияние на нерест омуля, который идёт в реках, птицы оказать не могут – бакланы там не гнездятся. У нас появление бакланов временное, – продолжает специалист. – Оно связано с усыханием водоёмов на севере Китая и в Монголии. Там сейчас засуха, и бакланы временно к нам переселились. Если экосистема там наладится, то, вероятно, они вернутся на привычные места и их численность на Байкале снова снизится». И тогда никто не может гарантировать, что отстрел этих птиц не приведёт к их окончательному исчезновению на озере.

Ловись, рыбка!

Пока о бакланах на Байкале ничего не известно, они остаются главной мишенью для рыбопромышленников. Вероятно, в ближайшее время ситуация не изменится, ведь денег на изучение этих птиц и их влияния на экосистему озера не выделяют. «Мы говорим об этом уже три года, ведь иначе ситуация может привести к социальному взрыву», – рассказывает Виктор Попов. Если исследования всё же будут проведены, то их главной целью будет определение численности и рациона питания бакланов на Байкале.

– Сейчас этот вид действительно используют в качестве козла отпущения, – отмечает орнитолог. – Но основная причина сокращения популяции омуля – не бакланы, чайки или нерпа, а использование сетей. Раньше сеть была дорогим удовольствием и потерять её для местного жителя было большой трагедией. Нынче сети стали дешёвыми – вот и результат. Поставил, забыл и бросил. Дно озера просто усеяно сетями. Два года назад проводился учёт – только на Малом море за два дня насобирали 96 мешков старых сетей. Они лежат на дне и продолжают ловить рыбу. Лучше бы рыбнадзору озаботиться не численностью бакланов, а реальными проблемами – сети продаются на рынках свободно.

Правда, не все связывают проблему с рыболовством, распространением птиц или нерпы.

– Происходит нормальный процесс – миграция рыбы. Если её нет на юге, значит, на севере больше. Кроме того, основные стада омуля обитают на глубине, а значит, сети вряд ли могут повлиять на численность рыбы. Связывать уменьшение омуля с нерпами или бакланами неверно, – говорит директор Байкальского лимнологического музея Владимир Фиалков. – Не может быть так, чтобы число нерпы и птиц выросло, а омуля упало – чем тогда они будут питаться?

Эти слова, однако, до властных структур не долетают. По сути, на иркутском берегу Байкала поддерживают коллег из Бурятии. Так, руководитель отдела рыбнадзора по Иркутской области Иван Разнобарский в начале июля подтвердил, что, по данным его ведомства, поголовье омуля снизилось. И виноваты в этом представители байкальской фауны. Запрет отлова нерпы, по его словам, привёл к тому, что её численность возросла в разы.

– Это глупость, – говорят учёные. – Только кажется, что нерпы стало больше. Связано это с тем, что лёд на Байкале в нынешнем году разошёлся очень рано – в середине апреля. Куда деваться нерпам? Только выплывать на берег. Это животные и сделали, а люди решили, что тюленей стало слишком много.

В спорах о том, что же явилось причиной вероятного исчезновения омуля из рыболовных сетей, промысловики забыли о главном, отмечают многие специалисты, – о разведении омуля, которое прежде было поставлено на широкую ногу. Теперь на Байкале разведением промысловой рыбы занимается лишь один завод – в Большереченске.

– Времена охоты проходят, нужно это понимать – говорит Владимир Филаков. – Ситуация везде такая, не только на Байкале. Точно так же и сёмги больше нет в океанах. Всё то, что мы покупаем в магазинах, – результат разведения рыбы в промысловых фермах. Вот и нужно не искать виновных среди животных, а больше работать.

Между тем в четверг стало известно, что сотрудниками Байкало-Ангарского линейного отделения полиции во время рейда 29 июля задержан браконьер. В районе острова Огой местный житель занимался незаконным промыслом с помощью сетей. Результатом его улова стала не только рыба – омуль и хариус, – но и нерпа. Она, к слову, внесена в Красную книгу Международного союза охраны природы, а её промышленная добыча запрещена. Это уже не первый случай, когда редкое животное стало жертвой незаконной охоты. В апреле на севере Байкала был задержан другой браконьер, с помощью сетей он выловил девять тюленей.

Пока нерпу можно добывать лишь по квотам для обеспечения традиционно-хозяйственной деятельности и традиционного образа жизни малочисленных коренных народов Сибири и Дальнего Востока, а также в научно-исследовательских целях. Как утверждают большинство специалистов, промышленный отлов нерпы не только противозаконен, но и, по большому счёту, бесполезен – не настолько высок спрос на жир и мясо пресноводного тюленя. А мех бельков по сравнению с другими животными подвержен высокой степени износа.

Что же будет на месте рынка «Шанхай»?

Информация о том, что группа разработчиков во главе с директором центра урбанистики Томского госуниверситета Алексеем Козьминым представила мэру Иркутска концепцию развития территории рынка «Шанхай», не прошла незамеченной для редакции «СМ Номер один».

Напомним, что ещё не так давно Алексей Козьмин жил в Иркутске, не без успеха баллотировался на должность городского градоначальника, являлся депутатом Законодательного собрания региона. Потом, в связи с очередной сменой областного руководства, он покинул регион, работал в Кирове, Москве, Томске. Узнав об его участии в реконструкции «Шанхая», мы связались с экспертом и попросили его рассказать об этом проекте. Алексей Козьмин согласился, правда с некоторыми оговорками.

— Поймите, раньше времени я не могу раскрывать подробности, — сказал он. — Территория эта сложная, много собственников. Сейчас со всеми ведутся переговоры. С некоторыми собственниками мы уже встречались по несколько раз, и говорить о конкретных решениях мы пока не можем. Далеко не всё согласовано, и сейчас существует большой риск просто ввести людей в заблуждение. На данный момент мы можем только говорить об общей концепции развития территории.

— Хорошо, давайте поговорим в таком ключе. И какой сейчас видится эта концепция?

— Главная задача — сделать эту площадку единой территорией. Не местом, где много земельных участков, отгороженных друг от друга заборами, и где каждый строит то, что хочет: кто — жилье, кто — гостиницу, кто — торговый центр, — а единым пространством с пешеходными проходами, бульварами, большим количеством зелени. Общественное пространство, соединённое между собой, сейчас коммерчески более выгодно, чем обособленная застройка старого типа. Капитализация такой территории повышается, и доход каждого объекта недвижимости тоже повышается. Потому что люди идут не конкретно в ТЦ «Шанхай», а гуляют и посещают многие объекты.

— По сути, вы рассказываете принцип работы 130-го квартала?

— Да, пример 130-го квартала показал, что такое возможно и что это работает. Собственники, которые вложились в объекты 130-го квартала на начальном этапе, сегодня получают достаточно высокие доходы — гораздо выше, чем планировали. И это, конечно, помогает разговаривать с собственниками земельных участков в районе «Шанхая».

— Площадка, над которой вы сейчас работаете, будет существовать автономно, без привязки к каким-то другим городским объектам, или все-таки планируется некая общая идея?

— Конечно, у проекта есть общая идея. Это воссоздание торговой оси Иркутска, которая сформировалась еще в XIX веке и продолжила свое формирование после перестройки. Она тянется от сквера Кирова, ТЦ «Меркурий», через улицу Пролетарскую, площадь у цирка, торговый центр «Сезон», потом переходит в улицу Урицкого, площадь Торгового комплекса, уходит по Партизанской и Байкальской до ТЦ «Иркутский». Этот маршрут планируется сделать пешеходным. Мы сами ходили по нему, опробовали, так сказать, на себе. Вся прогулка в неспешном режиме занимает час-полтора. Это если долго не зависать в магазинах. Есть идея замкнуть это кольцо на набережной, сделать такой пешеходный и велосипедный круг, изменить, трансформировать центр Иркутска. Не сразу, конечно, а постепенно. Это проект как минимум на пять лет. Он позволит изменить центр города — из провинциального торгового с обликом начала девяностых годов он превратится в современный, а в некоторых частях и в ультрасовременный. Вот наша мегазадача, которую, между тем, я считаю вполне реальной.

— При таком раскладе собственники «шанхайских» участков должны стать единомышленниками.

— С одной стороны, собственники не слишком довольны, что прекратили использовать свои земли как торговые площадки. С другой — большинство из них прекрасно понимали, что такое использование земли в центре города когда-то закончится. У них были какие-то свои проекты застройки территории, созданные ещё в 2009—2011 годах. Поэтому многие собственники просто рады, что с ними наконец-то начали разговаривать. Мы, безусловно, изучаем их проекты. В чем-то соглашаемся, где-то просим что-либо поменять… В общем, идет рабочий процесс, и все постепенно выстраивается в контексте этого единого пространства.

— Вот вы говорите о пешеходных зонах. А как же транспорт? Куда он денется? Ведь сейчас транспортная проблема одна из наиболее важных в Иркутске…

— Я, безусловно, знаю об этих проблемах, однако все равно считаю, что центр города должен стать более пешеходным. Город должен использовать практику введения муниципальных парковок и частных платных парковок. Это, во-первых, упорядочивает использование городского пространства, а во-вторых, частично пересаживает людей с личного транспорта на общественный. Это объективная тенденция. Сейчас во всем мире пришли к тому, что расширение дорог, строительство развязок не решит проблему пробок, потому что транспорта становится все больше, особенно по центрам городов. Единственный способ, который работает, — это развитие общественного транспорта, удобные пересадочные узлы, до которых человек может доехать на машине, а далее пересесть на общественный транспорт или пройти пешком в пределах одного километра.

— То есть вы реально считаете, что любой отдельно взятый иркутский бизнесмен захочет приехать на работу на троллейбусе или прийти пешком? Извините, но с трудом верится…

— Когда два года назад в Москве ввели ограничения на проезд через центр города, открыв при этом муниципальные парковки, у меня многие друзья-москвичи очень негативно к этому относились. «Что, — говорили они, — нам теперь на метро ездить?» А теперь, когда прошло время, отношение стало совсем другое. Некоторые действительно пересели на общественный транспорт. А большинство по-прежнему ездит на машинах. Но теперь по центру Москвы можно передвигаться — исчезли парковки в четыре ряда, стали чистые полосы, везде повесили камеры. Понятно, что нужно время для изменения как собственно городской среды, так и сознания людей. Но это неизбежно. Все города идут по этому пути. Вот я сейчас участвую в создании нового генерального плана Красноярска. Там тоже остро стоит транспортный вопрос. Специалисты посчитали, что помимо расширения дорог в Красноярске необходимо строительство транспортных развязок. И чтобы все сделать по уму, нужно в ближайшие десять лет построить 56 новых двухуровневых развязок.

Мы переложили это на деньги, и при условии, что каждая развязка стоит порядка трех миллиардов рублей, получилось почти 180 миллиардов. Такая сумма неподъемна даже для Красноярска. Очевидно, что это не будет реализовано. В то же время если вложить значительно меньшую сумму в развитие общественного транспорта, то нужный результат будет достигнут. Поймите, необходимо не просто заставить людей сесть на автобусы. Необходимо поменять сам подход к общественному транспорту. Человек должен ездить на автобусе с достоинством, чтобы это ему было приятно. И понятно, что этим автобусом должна быть не вонючая корейская маршрутка 90-х годов выпуска, а современная машина с комфортными посадочными местами, нормальным салоном, нормальным водителем, которая движется по расписанию.

— Применительно к развитию транспортной схемы Иркутска, а потом к проекту реконструкции территории бывшего «Шанхая» в городе говорили о строительстве тоннеля под Иерусалимской горой. Насколько серьезно можно относиться к таким проектам?

— У нас в техническом задании было много вопросов, связанных с транспортной проблемой. И один из вариантов, который прорабатывался для решения этой проблемы, — это строительство тоннеля под Иерусалимской горой. Этот проект создавался для того, чтобы не расширять улицу Софьи Перовской. Пока предварительно мы приходим к такому решению, что на перспективу 10—15 лет в подобном тоннеле нет необходимости.

— Почему?

— На данный момент транспортная проблема более или менее решается организационными решениями по равномерному использованию всех улиц. В нашей группе работают московские эксперты. Мы с ними ездили по центру Иркутска — и в часы пик, и в более свободное время. Главное наблюдение: здесь очень неравномерная загрузка улиц, немагистральные улицы практически не загружены. Даже в часы пик, зная сетку дорог, можно найти маршрут объезда, который обязательно будет свободен. Это означает, что организационными решениями можно очень многое изменить. Что касается общественного транспорта, то нужно снижать количество маршрутов на некоторых улицах или перераспределять их. Нет необходимости такого скопления общественного транспорта на улицах Байкальской, Дзержинского, Ленина. Мы замеряли: на Байкальской в час пик проходит более 200 автобусов. В Иркутске пробки создает общественный транспорт. Во всем мире пробки появляются из-за частного транспорта, а в Иркутске из-за общественного! Это уникальный случай, который стал возможен из-за крайне неэффективной маршрутной сети. Причем некоторые решения по изменению ситуации лежат на поверхности.

— Какие, например?

— Например, в районе Центрального рынка сложился пересадочный узел. Еще в советское время все автобусы шли на Центральный рынок, и там люди пересаживались на другой транспорт, который шел в другие районы города. Сейчас в Иркутске совершенно другое распределение рабочих мест, занятости транзитных потоков, а этот узел остался. Он уже не соответствует нынешнему времени. Но как он там исторически сформировался, так по инерции и продолжает существовать. Большинству людей, которые автоматически едут на Центральный рынок, вовсе не нужен этот Центральный рынок. Но они едут туда, потому что так выстроены маршруты. Нужно создать несколько удобных пересадочных узлов в городе, чтобы люди могли передвигаться без обязательного посещения центра.

— Не могу не задать один вопрос более общего плана. Долгое время мы говорили, в том числе и в наших с вами интервью пяти-шестилетней давности, о заметном отставании Иркутска от Красноярска, Новосибирска, Томска. Сейчас на эту болезненную тему стали как-то меньше говорить. В Иркутске просто смирились с этим или ситуация как-то поменялась?

— Ситуация действительно меняется. В Иркутске начали проходить очень интересные вещи, появилась какая-то движуха. Взять, например, 130-й квартал. Я знаю, что в самом Иркутске к нему неоднозначное отношение, а вот за его пределами квартал воспринимают как один из самых успешных примеров трансформации городской среды. На всех конференциях, семинарах, где я бываю, в других городах, не иркутянами даже, этот пример приводится как положительный, по кварталу пишут диссертации. Это с одной стороны. С другой — часть сибирских городов немного затормозила в развитии: Томск, например, или Новосибирск. Особенно это касается Новосибирска. Здесь вообще, мне кажется, все очень грустно. Из-за постоянной нестабильности, смены власти город развивается слабо, очень сильно проигрывает Екатеринбургу, хотя стартовые позиции у них были очень близки.

— Власть вообще склонна противиться прогрессу — вам не кажется?

— Я ощутил это на собственном опыте. Вы, наверное, помните, когда я работал в Иркутске в Фонде регионального развития, мы проводили самые разные мероприятия, посвященные стратегии развития региона. И каждый раз зазвать на любое из этих мероприятий представителя власти было крайне тяжело.

Власть не любит тех, кто занимается развитием. Потому что эти люди предлагают что-то делать, двигаться, менять, а у нее, у власти, другая задача — обеспечить функционирование системы. Я помню, как Владимир Викторович Якубовский в свое время говорил: «Ну что вам все время нужно? С теплом проблем нет, с водой проблем нет, все работает, город не замораживается, транспорт ходит, больницы работают. Чего не хватает?» Это тоже позиция, но для шага вперед ее, на мой взгляд, недостаточно. Известный российский эксперт Сергей Градировский, который не так давно проводил в Иркутске семинары, говорил, что для того, чтобы заниматься развитием, нужны три вещи. Первая — это длинная воля. То есть человек, взявшийся за развитие той или иной территории, должен в течение 10—15 лет работать на одну цель. Потому что развитие быстрым не бывает. Вторая — сложное мышление. То есть человек должен видеть не только свои узкие функциональные обязанности, но и философски подходить к любому вопросу, сравнивать, анализировать, иметь свой принцип. И третья — это хорошее здоровье. Потому что без хорошего здоровья надолго тебя не хватит.

Новые соседи дома Кузнеца

«Как думаете, как будет называться новый магазин?» – задавались вопросом иркутяне на интернет-форумах в ноябре 2012 года, когда сгорело деревянное здание на улице Дзержинского, 40, совсем рядом с памятником архитектуры «Дом Кузнеца». Прошло время, и незаметно на месте сгоревшего кафе появились строительные леса. Название компании-заказчика строительства больше не секрет.

Пожары в «деревяшках» давно не оставляют сомнений у иркутян: «Кому-то земля в центре города нужна для бизнеса». В двухэтажном деревянном доме, стоявшем бок о бок с домом Кузнеца, находились кафе «Байкал», тир и, судя по вывескам, много чего ещё. Почерневшие и траченные временем деревянные кружева прикрывали кричащие баннеры и реклама. Сегодня территория, на которой нахо¬дилось сгоревшее в конце ноября позапрошлого года здание, огорожена полосатым забором, за которым идёт стройка.

Согласно паспорту объекта, заказчиком строительства торгово-административного здания выступает ООО «Слата». В группе компаний, которой принадлежит одно¬имённая сеть супермаркетов, подтвердили, что имеют отношение к стройке, но дать комментарий к моменту выхода номера не смогли.

Судя по информации с публичной карты Росреестра, участок земли площадью 4460 кв. м, граничащий с домом Кузнеца, находится в частной собственности и предна¬значен для размещения объектов предпринимательской деятельности. Как стало известно «Конкуренту», здание будет трёх¬этажным, на первом этаже разместится магазин, выше – офисные помещения. На данный момент строители поднялись на уровень второго этажа. Работы, начатые в мае этого года, планируется завершить в августе 2015-го. Для горожан, неравнодушных к деревянному наследию Иркутска, уничтожение зданий, составлявших рядовую застройку и создававших непо¬вторимый облик исторического центра, – это утрата. Однако в службе по охране культурного наследия сообщили: по сгоревшему зданию рядом с «Домом Кузнеца» несколько лет назад было принято решение об отказе во включении в Единый государственный реестр объектов культурного наследия, в связи с научно доказанным фактом отсутствия у здания историко-культурной ценности, что было подтверждено соответствующим заключением государственной историко-культурной экспертизы.

Строительство на площадке рядом с «Домом Кузнеца» было согласовано губернатором Приангарья. Однако в связи с тем, что Иркутск имеет статус исторического поселения, а также в соответствии с требованиями действующего законодательства, администрация города при выдаче разрешения на строительство должна была согласовать его с федеральным центром. Пока служба не получила ответа из мэрии, было ли это сделано, однако обратилась в прокуратуру с просьбой проверить соблюдение законодательства при строительстве данного объекта в историческом центре.

«Вообще, у нас ещё остались вопросы к ситуации, – говорит представитель службы. – Кроме согласования с Москвой, это обеспечение сохранности «Дома Кузнеца» и здания-памятника на пересечении улиц Карла Либкнехта и Дзержинского во время строительства».

Обугленные останки дома на углу, зияющие окна которого уже несколько лет закрыты баннером, изображающим опять же окна, находятся в частной собственности. Объект относится к проблемным. Служба пытается понудить собственника провести его реконструкцию, соответствующие матери¬алы переданы в иркутскую прокуратуру.

Высокие налоги и кредиты тормозят развитие бизнеса

Считают иркутские предприниматели

Уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей Борис Титов в этом году впервые направил главе государства доклад о результатах своей деятельности и работе подотчётных ему региональных бизнесомбудсменов. Для его подготовки были проведены социологические исследования, касающиеся проблем бизнесменов и условий для ведения предпринимательской деятельности как в стране в целом, так и в каждом регионе в отдельности.

В онлайн-исследовании участвовали более 2 тысяч мужчин и женщин со всей России – директора, владельцы компаний (52%) и топ-менеджеры (48%) в возрасте от 25 до 65 лет. От Иркутской области в исследовании приняли участие 43 респондента: индивидуальные предприниматели (33%), представители малого бизнеса (30%), среднего (21%) и крупного (16%). Чаще всего респонденты называли такие сферы своей деятельности, как промышленность – 12%, розничная торговля и общественное питание – 12%, строительство – 10%.

По результатам опроса выяснилось, что, по мнению предпринимателей Иркутской области, основной сдерживающий развитие бизнеса фактор – это высокий уровень налогообложения. На это указали 79% респондентов, причем 56% опрошенных считают эту причину крайне негативной. На втором месте по значимости у жителей Приангарья стоит высокий процент коммерческого кредита (59%, по России данный фактор находится на четвертом месте). Сложность бюрократических процедур замыкает тройку антилидеров - он прозвучал у 63% респондентов. По стране на излишнюю бюрократизацию пожаловались 69% предпринимателей (второе место). Надо отметить, что наших земляков в меньшей степени волнует неопределенность экономической ситуации (52%), чем россиян в общем (64%). Этот фактор занял только десятую строчку областного рейтинга, тогда как во всероссийском он находится на третьей. Российские предприниматели не доверяют экономической политике в стране, поэтому остерегаются активно развивать бизнес.

В рейтинге Иркутской области также лидируют довольно с большим отрывом такие факторы, как монополизация рынков (65% в регионе при 51% в стране в целом), высокая стоимость земли (56% в регионе при 40% по России) и нечестная конкуренция (56% в регионе при 42% по стране). Строка о снижающемся спросе на внутреннем рынке в региональном рейтинге стала 14-й, а непрозрачность государственной закупки оказалась на предпоследнем месте, в то время как во всероссийском рейтинге она занимала 13-е место из 20. Следующий этап исследования позволил выяснить точку зрения респондентов относительно того, изменились ли в 2013 году условия ведения бизнеса. Если сравнивать результаты по Иркутской области и по России, то можно сказать, что по нашему региону картина хуже, чем по стране. Ухудшение произошло по семи факторам, тогда как во всероссийском рейтинге – по четырем. Тройка антилидеров в Приангарье: цены на энергоресурсы – 63% негативных оценок, неопределенность экономической ситуации – 56%, качество законодательного регулирования экономики – 40%. Уровень налогообложения как в Иркутской области, так и в общем по стране оказался на четвертом месте по количеству негативных оценок. Увеличение налогов отметили 44% наших земляков.

В список факторов, ситуация с которыми за последний год в Приангарье ухудшилась, также попали качество законодательного регулирования экономики, количество и качество бюрократических процедур, монополизация рынков, стоимость земли. Так же как и во всероссийском рейтинге, по количеству позитивных оценок лидирует фактор «уровень технологического оснащения»: по мнению 40% респондентов, за последний год в этой области произошли улучшения. Но, с другой стороны, 44% опрошенных имеют обратную точку зрения и думают, что ситуация изменилась в худшую сторону. Таким образом, эти показатели свидетельствуют скорее о статичности ситуации, а не об изменениях в положительную или отрицательную сторону.

– Мы видим, что ситуация в Иркутской области достаточно схожа с ситуацией в России в целом, хотя особенности в нашем регионе есть. Мне непонятно, почему в исследовании в ценах на энергоресурсы учитывались только электроэнергия и газ. Видимо, критерии разработаны для европейских регионов страны. Если к энергоресурсам добавить теплоэнергию, а у нас в Сибири отопительный сезон длится более полугода, то за этот фактор, негативно влияющий на развитие бизнеса, проголосовали бы не 58% опрошенных, а около 80%. Тем более что в этом году тарифы на тепло выросли более чем на 30%, а это серьезная проблема для средних и мелких представителей бизнеса, – пояснил Алексей Москаленко, уполномоченный по защите прав предпринимателей в Иркутской области. Он полагает, что больше всех на развитие мелкого и среднего бизнеса влияют высокие налоги, дорогие энергоресурсы, стоимость коммерческого кредита, давление со стороны контрольно-надзорных и правоохранительных органов, эффективность судебной системы.