Александр Ведерников: Спикера, занимающегося одной политикой, нужно выгнать

Председатель Законодательного собрания Иркутской области Александр Ведерников больше года руководит региональным парламентом, до этого он занимал высокие посты в коммерческих структурах и в исполнительной власти, а также успел поработать простым депутатом. И сейчас чувствует себя скорее менеджером, чем политиком. Порталу «ИрСити» он рассказал, как отреагировал на отставку Сергея Сокола в марте 2020 года, почему не работает закон об административном центре, зачем нужно критиковать власть и что не так с новой стратегией социально-экономического развития Приангарья.

- Вы больше года возглавляете законодательное собрание, чувствуете ли вы себя вторым человеком в регионе после губернатора?

- Вторым человеком после губернатора лучше пусть чувствует себя председатель правительства, потому что в организации улучшений жизни в регионе, конечно, первую скрипку играет исполнительная власть. А законодательная власть только формирует правила игры. В этом мы вместе с депутатами областного парламента принимаем самое активное участие.

- Тогда в этой логике спикер законодательного собрания – это политик, модератор, советник или выразитель коллективного мнения?

- По моему убеждению, спикер законодательного собрания – это руководитель коллегиального законодательного органа. Этим сказано всё. Здесь нет политики. Есть 45 депутатов в нашем сложном, разнопредставленном парламенте, а председатель – это как организатор финальной стадии законотворческого процесса, бесперебойной и профессиональной работы органа законодательной власти.

Политикой должны заниматься политические партии, членами которых мы все являемся. А спикер как депутат должен заниматься депутатской работой, которая сродни общественной, а как руководитель органа законодательной власти - менеджерской работой. Спикера, который занимается одной политикой и собой в политике, нужно выгнать. Это зло как для единства органов государственной власти, так и для целостности самого областного парламента.

- Вы говорили в интервью «Вестям» в конце 2020 года, что спикер ЗС в том числе - это «когда становишься медийной персоной, и твоё частное мнение должно быть скорректировано на политическую позицию». Что это значит?

- Здесь подразумевается обязательное восприятие себя официальным лицом в публичном поле. У меня может быть частное мнение по отдельному вопросу, оно может быть категоричным, и я даже, может, случайно окажусь в нём прав, но я официальное лицо, занимающее государственную должность, поэтому сказанное мной как председателем ЗС не должно быть просто моим мнением - его я обязан взвешивать с учётом позиции, которую высказывает большинство депутатов.

Как и говорил много раз, спикер заксобрания на сессии - самый бесправный депутат, поэтому он не может использовать своё место в президиуме для навязывания своей точки зрения. И про политическую позицию я имел ввиду как раз то, что, когда тебе дан микрофон, ты не должен им злоупотреблять.

- Вам было грустно, когда Сергей Михайлович Сокол уходил в Госдуму?

- Как понять, грустно или не грустно? Всегда же радуешься, когда люди растут.

Первый год становления парламента был непростым. А он у нас не только разнопредставленный, но и равнопредставленный, по сути, в законодательном собрании есть три равных сегмента: две больших фракции и малые партии, так их назовём.

Сегодня в заксобрании представлено пять политических партий: 16 мандатов у «Единой России», 17 — у КПРФ, четыре - у ЛДПР, по два - у «Справедливой России» и «Гражданской платформы». Кроме того, два депутата - Евгений Сарсенбаев и Денис Шершнёв - не входят в партийные фракции, ранее они вышли из фракции КПРФ. Ещё два депутата - Антон Красноштанов («Единая Россия») и Александр Битаров («Гражданская платформа») в 2020-2021 годах сложили полномочия депутатов.

Эти три сегмента Сергею Михайловичу удалось консолидировать, при нём получилось закопать политические топоры и больше заниматься вопросами совершенствования законодательства. Ему это удалось - он всё-таки профессиональный дипломат. По сути он объединил и мобилизовал областной парламент на созидательный труд. Поэтому в этом смысле было грустно и тревожно, как будет дальше.

- Без него?

- Да, но мы стараемся следовать этому же духу. Если мы вносим какую-либо законодательную инициативу, то стараемся делать это коллегиально от всех фракций. Не всегда получается, но очень часто. Поэтому сейчас мы совершенствуем законотворческий процесс. Хотим, чтобы депутаты занимали важное место в нормотворчестве, в разработке региональных программ, подсказывали, помогали исполнительной власти.

- Когда вас выдвигали на должность председателя заксобрания, была ли возможность отказаться?

- Возможность отказаться, наверно, есть всегда. Есть слово «надо». Мои коллеги-депутаты поверили в мои силы и решили, что для нас всех на данном этапе должно быть так. Я поддержал позицию большинства.

- Вы поняли, почему вас выдвинули?

- Когда спикером был Сергей Михайлович, я был заместителем, сфера моей деятельности как раз была дистанцирована от политики и больше ориентировалась на технологичность, функциональность законодательного собрания, органа, который принимает законы, принимает со смыслом, организовав настоящую дискуссию по каждому пункту, по каждой запятой.

Видимо, на разных этапах развития коллектива требуются разные компетенции от руководителя. Сергей Михайлович выполнил объединительную задачу, а я сегодня своим приоритетом деятельности ставлю технологичность, вовлечённость депутатского корпуса с их опытом, знаниями и в стратегическое планирование, и в разработку региональных программ.

Наверно, депутаты посчитали, что пусть на этапе уже созревшего, сплочённого коллектива, коим мы можем сейчас назвать наш парламент, руководитель будет больше с менеджерскими функциями.

- А личные отношения с Соколом могли на это повлиять?

- Видите ли, личные отношения - личными, но хороший парень – это же не профессия. Это же не личное мнение одного человека, не назначение, а выборы. Большинство депутатов посчитало, что те опыт, знания, навыки, которыми я обладаю - а в своей речи я сказал, что был депутатом, понюхал, что такое исполнительная власть, у меня есть понимание одного и того же вопроса с разных сторон, - видимо, решили, что да, хорошо, это нам всем пригодится.

- Часто ли советуетесь с Сергеем Михайловичем?

- Я даже не знаю, как ответить на этот вопрос. А почему вы не спрашиваете, часто ли я советуюсь с Игорем Ивановичем, часто ли я советуюсь с любым другим депутатом?

Сергей Михайлович – руководитель регионального отделения партии, которая находится в процессе активной политической конкуренции - идут выборы в Государственную думу. А я как член партии «Единая Россия» участвую в её работе, являюсь первым заместителем Сергея Сокола. Естественно, что все мозговые штурмы мы проводим совместно, спорим, ругаемся, отстаиваем свои точки зрения, идёт нормальная партийная дискуссия, та общественная деятельность, когда в редкие минуты от основной работы спикер может себе позволить заниматься ещё и политикой партии, и не более того.

В этом смысле я советуюсь с Сергеем Михайловичем ровно так же, как и с другими нашими коллегами-единороссами. Ну и, конечно, прислушиваюсь к его мнению как руководителя регионального отделения партии.

- Есть ли у вас амбиции уйти в Госдуму?

В конце апреля Александр Ведерников подал документы на праймериз «Единой России» к выборам в ГД.

- Нет. Точка. Восклицательный знак. Я иду на праймериз в областной избирательный список, чтобы быть рядом со своим коллегами-единороссами в непростой борьбе за депутатские мандаты в Государственной думе.

- Вопрос про Игоря Ивановича. Вы с ним больше советуетесь или советуете?

12 декабря 2019 года замглавы МЧС России Игорь Кобзев был назначен врио губернатора Иркутской области, а 13 сентября 2020-го на трёхдневных выборах избран главой региона.

- С приходом Игоря Ивановича предложен формат, когда в нашей законотворческой процедуре, прежде чем сделать процедурно-формальные шаги, мы всё, а особенно сложные вопросы, обсуждаем предварительно. Такого законодательно определённого этапа регламент не требует, но мы сразу, с первого дня, выработали такое правило. Даже формализовали этот процесс.

Что я имею ввиду? Мы отправляем друг другу инициативы на предварительное рассмотрение, и, если какие-то вопросы требуют живого обсуждения, а не только на уровне двух правовых управлений, профильных комитетов, то мы, безусловно, встречаемся, обсуждаем эти вопросы. Губернатор умеет слушать и слышать. Поэтому я и советуюсь, и советую. Всё зависит от того, кто выступает с законодательной инициативой.

- В июле 2020 года вы направляли Игорю Ивановичу письмо о необходимости корректировок бюджета, в апреле 2021-го также говорили, что надо вносить изменения в главный финансовый документ, а на последней сессии в День самоуправления у вас было проникновенное выступление про удочку и рыбку для муниципалитетов. Исполнительной власти надо напоминать, что муниципалитеты находятся в кризисном состоянии, и им требуется поддержка?

- Умеете вы в такой интерпретации задать вопрос, что не оставляете выбора для хода мыслей. Всё гораздо проще. Законодательный орган – это всё-таки орган власти, и в определённом смысле хорошо, что он «бюрократизирован». Если мы принимаем решение при принятии бюджета и договариваемся с правительством, что весной будет уточнение, чтобы посмотреть межбюджетные трансферты и сбалансированность местных бюджетов, то сегодня мы лишь реализуем те решения, поддержанные большинством депутатов, когда мы принимали бюджет в конце 2020 года.

Депутаты поднимали эти вопросы, а я как спикер не могу же просто пустить их решение на самотёк: мол, ну ладно, поговорили, разошлись и забыли.

- То есть вы ведёте тему?

- Конечно. Аппарат заксобрания всё фиксирует, мы поднимаем наше постановление, возвращаемся к отработке его пунктов. Уже заканчивается весна, а мы не обсудили это, и в этом, может быть, больше упущение правительства, а не именно губернатора. Но поскольку право законодательной инициативы по внесению уточнений в бюджет – это исключительная компетенция губернатора, письмо было направлено губернатору.

Мы просто напомнили правительству: ребят, ну мы же договаривались, когда принимали бюджет, что предусмотрим дополнительные деньги муниципалитетам. Им тоже несладко, давайте проведём публичные слушания на эту тему, поговорим, может, вы окажетесь убедительными по этому вопросу, а может, услышите муниципальные образования. Тем более, что мэры территорий обращаются к своим областным депутатам. Поэтому здесь нет такой формулировки, какую вы задали, мол, «надо напоминать» - у каждого своя работа, мы отрабатываем ранее принятые и зафиксированные договорённости.

- Планируете ли вы возрождать жанр презентаций, которые вы готовили, когда были вице-спикером?

В 2019 году Александр Ведерников на сессиях заксобрания представил несколько презентаций, в которых раскритиковал работу правительства Сергея Левченко. Например, он представил хит-парад недостатков областного бюджета и рассказал о налоговой нагрузке на жителей Приангарья, заявив о популизме губернатора-коммуниста.

- Спикер заксобрания многое не может себе позволить из того, что может себе позволить простой депутат, даже если он вице-спикер. Каждый депутат волен в оценках и суждениях, формате своего выступления, а спикер заксобрания даже в соответствии с регламентом очень ограничен в таких возможностях. Давайте, чтобы вы почувствовали разницу, я буду дальше отвечать на вопросы как обычный депутат, а не как, с ваших слов, «второй человек» в регионе.

- Жаль. Когда вы были вице-спикером, была ли такая политическая задача дискредитировать, специально раскритиковать деятельность губернатора-коммуниста?

- Почему нормальную цивилизованную партийную конкуренцию вы определяете выражением с каким-то двойным дном – «политическая задача дискредитировать»?

В 2015 году на выборах губернатора победил представитель другой партии. Как депутаты мы видели, что есть много недостатков в деятельности главы региона, его правительства. И как представители другой партии мы показывали слабые стороны своего политического конкурента. Не было никакой специальной «политической задачи» как таковой, кроме победы. И, конечно, было желание взять реванш этого политического состязания на следующих выборах. И это естественно для любой партии - чтобы её региональный лидер стал главой региона. И мы тоже к этому заранее и системно готовились.

Мы, конечно, громко обозначали все недостатки, которые были присущи исполнительной власти того периода, и ошибки губернатора. Критиковали. И критикуем сейчас. Напомню, как сказал президент России Владимир Путин на съезде партии «Единая Россия», наставляя единороссов: «На местах-то вы должны это видеть, если чиновники не видят. Терзать их, трясти, добиваться решения». Если вы посмотрите, как наш актив партии - и секретарь, и заместители, и депутаты-единороссы - ездят по региону для контроля над партийными проектами, то обратите внимание, как идут «разборки», услышите критику - как региональной, так и муниципальной власти.

И это нормально, потому что это же, по сути дела, встать на одну сторону с жителями, которые видят, что тут выполнено не вовремя, тут сделано плохо, тут затянули, тут всё сделали, но после себя грязь развезли, тут скамейку покрасили некачественно, тут качели на соплях и много многое. Почему мы должны на это закрывать глаза и не критиковать исполнительную власть, когда есть за что? Жители нашей области должны ощущать, что мы отстаиваем их интересы. И тогда они станут нашими избирателями. Так и только так. Поэтому процесс критики исполнительной власти вообще неизбежен.

Если мы хотим быть ближе к жителям, и часть этих жителей убедить в том, что они должны поддержать нашу партию, то мы должны замечать недостатки и критиковать любую власть любой партийной принадлежности. А чиновники-единороссы должны стать образцом и примером. Президент подчеркнул, что у единороссов и их сторонников «нет морального права что-то не доделать, где-то схалтурить, прикрыться пустыми словами, популизмом, прикрыть свою несостоятельность и некомпетентность». Конечно, это всё ещё имеет место. Но вот над этим и работаем.

- Если я правильно разобралась, сейчас в заксобрании находятся два проекта стратегии социально-экономического развития Иркутской области. Как эти два документа будут рассматриваться и в какой перспективе?

Экс-губернатор Сергей Левченко представил стратегию в 2016 году, тогда депутаты признали документ лишённым конкретики. В феврале 2017-го заксобрание одобрило его в первом чтении, после этого Левченко несколько раз предлагал принять стратегию, а парламентарии - доработать его. Но дальше этого процесс не сдвинулся. В ноябре 2020-го глава региона Игорь Кобзев внёс в ЗС новый вариант стратегии.

- Стратегия, разработанная при Сергее Левченко, уже была принята в первом чтении. Законотворческий процесс подразумевает возможность доработки её во втором. Недавно губернатор Игорь Кобзев внёс в ЗС новую стратегию. Мы готовимся рассматривать её в первом чтении, именно над ней и будет продолжена дальнейшая работа. У депутатов и в прошлый раз было очень много замечаний, эти замечания не в должной мере были учтены.

Сейчас начнётся обсуждение новой стратегии, в том числе общественные слушания, и у депутатов, наверняка, буду поправки и в эту стратегию.

- А уже есть понимание, какие будут поправки?

- Как мне показалось, недостаточно взаимоувязаны вопросы экологии с целями и задачами по развитию туризма. До ковида у нас был миллион туристов, и, давайте говорить честно, значительная часть жидких коммунальных отходов течёт не по должному маршруту, а напрямую в Байкал. И когда мы слышим из послания губернатора планы по увеличению турпотока до 3 миллионов в год, то необходимо предусмотреть в стратегии, как будет решена проблема антропогенной нагрузки на экосистему Байкала. Это должно быть сбалансировано везде.

- Только по туризму вопросы?

- Это как пример, который я вспомнил. Думаю, что у моих коллег-депутатов тоже найдутся замечания и дополнения.

Что ещё в стратегии не учтено - это газификация. Подвижки последнего времени снова вселяют в нас очередную надежду, мы опять верим в газификацию.

А ведь газификация – это новый импульс промышленного развития, это новые рабочие места, новые налоги, что крайне важно для области. Вот сейчас собственные доходы консолидированного бюджета - 170 миллиардов рублей, а были бы в полтора-два раза больше, скажем, 300 миллиардов. Жители нашей области точно почувствовали бы это - на отремонтированных дорогах и дворах, на новых школах и детских садах, на реконструкции учреждений культуры. Вот и деньги на модернизацию здравоохранения. Но, как говорится, да «бы» мешает.

Более того, газификация - не только и не столько лишь промышленное развитие. Даже, может, в первую очередь это вопрос экологии нашего особенного региона. У нас есть цели по нацпроекту «Чистый воздух», и если мы угольные котельные переведём на газ, городской и технологический транспорт - на газомотороную смесь, то это хороший вклад в чистый воздух. Ведь Байкал - это ещё и биосферный заповедник, а движение воздушных масс с тоннами вредных примесей – в конечном счёте ложка дёгтя в чистую воду Байкала, точнее, бочка, а может, и больше.

В этом смысле мы должны смело заявить в стратегии своё мнение и правильно расставить приоритеты, чтобы и жителям было понятно, что газификация в буквальном смысле нам важна, как воздух. Чистый воздух!

- Мы сейчас говорим про стратегию Игоря Ивановича, правильно?

- Стратегию же разрабатывал не Игорь Иванович, стратегия была сделана по имеющимся ранее наработкам. Но сейчас задача - всё актуализировать и взаимоувязать. Стратегия – это совсем не политический документ, она должна быть мудрая и сбалансированная.

- Действительно стратегия так нужна?

- Очень нужна, если не «для галочки». Стратегия – это главный план социально-экономического развития региона, утверждённый депутатами, подписанный губернатором, и, по сути, это первоосновный документ, самая укрупнённая стадия планирования на 10 лет вперёд, а из него должны вытекать все региональные программы. К сожалению, пока не вернулась практика квалифицированного стратегического планирования региональных экономик. Часто относятся к стратегии, как к «обязаловке» - пусть будет, раз должна быть. И получается «фуфлыжный» ориентир, а не документ стратегических целей.

Например, вы определили, что строите деревянную дачу, то есть вы приняли стратегическое решение, что вам нужен не огород, не ферма, а дача. Далее решаете какая - не каменная, а деревянная, и это предопределяет всё остальное: как проектировать, какой материал купить, какие трудовые ресурсы нанимать - каменщики тут делу не помогут. А не сначала вы закупили кирпич, а потом вдруг вспомнили, что дача из бруса.

Конечно, это упрощённый пример. Но, может, вы слышали ранее, что у нас за последние пару десятилетий более полумиллиарда рублей истрачено из областного бюджета на проектирование того, чему уже никогда не суждено появиться в натуре за ненадобностью. Потому что решения были сиюминутные, не основанные на стратегическом планировании.

Очень часто, когда мы критиковали прошлый проект стратегии, мы говорили: ну как же так, вы говорите, что ваша стратегия очень продуманная, но у вас есть текущие госпрограммы, по которым вы тратите деньги на объекты и мероприятия, и в итоге на такие цели, которые в вашей же стратегии не отражены вообще. Может, вы близоруко и неполно написали стратегию? Или ваша стратегия всё-таки продуманная и дальновидная, но вы на неё просто не обращаете внимания, когда тратите деньги на «всякую ерунду» в утверждённых госпрограммах.

Трудно понять, какой вывод более верный. Но пришло время поставить телегу и лошадь на свои места. Вот корпоративное стратегическое планирование уже ушло далеко вперёд. Попробуй выпросить деньги на «поди туда, не знаю куда, принести то, не знаю что» — ни копейки не дадут, если это не определено их стратегией. В региональных госфинансах, увы, пока всё далеко не так идеально.

- Можете коротко, на пальцах, объяснить смысл комплексного закона об инвестиционной политике?

Принять такой закон Александр Ведерников предложил правительству региона в апреле, после этого на сессии ЗС депутаты поддержали соответствующий парламентский запрос.

- Этот закон соберёт в одном документе всё о государственной поддержке субъектов инвестиционной деятельности, формы, условия и порядок её предоставления. Это просто удобно и прозрачно для потенциальных инвесторов. А значит - в копилку благоприятного инвестклимата. Но, самое главное, должна быть взаимная ответственность, необходимо установить на уровне нормативных актов механизм фиксации договорённостей государства и бизнеса.

Допустим, инвестор получил льготу по налогам, но обещал, например, 300 рабочих мест. Это необходимо формализовать в соглашении с ним, чтобы потом он не соскочил со своих обязательств. А значит надо утвердить порядок заключения, изменения и расторжения таких соглашений о реализации инвестпроектов. В свою очередь инвестору тоже надо иметь на руках это подписанное соглашение, чтобы он был защищён и получил полный перечень того, что ему обещало государство.

Кроме того, в законе можно предусмотреть более широкие полномочия нашего правительства - пусть конкретные формы государственной поддержки инвестиционной деятельности на территории Иркутской области, а также сроки, в течение которых данная поддержка предоставляется, определяются соглашением в рамках каждого инвестиционного проекта.

Исполнительная власть тогда будет иметь, с одной стороны, больше прав и возможностей, правительство и минэк области будут более гибкими в возможности заманить – в прямом смысле этого слова - сюда инвестора, предоставляя какие-то индивидуальные условия. С другой стороны, будет локализована ответственность правительства региона за эффективность этих мер поддержки и результат, измеряемый в объёме новых частных инвестиций в экономику области.

Минфин России, считает, например, что у нас слишком много неэффектиных налоговых льгот. А ведь это миллиарды недополученных доходов в бюджет. А сколько появилось новых проектов и инвестиций? Или мы тупо кредитуем крупный бизнес?

Депутаты ЗС недавно направили парламентский запрос о том, чтобы правительство региона сообщило сроки разработки этого закона, потому что нам надо сформировать план законопроектных работ. Ранее мы встречались с председателем правительства региона Константином Зайцевым и договорились, что начнём эту совместную работу. Мы и так слишком затянули - практически все регионы в стране, все субъекты РФ в Дальневосточном и Сибирском федеральных округах имеют такой закон об инвестиционной политике. Все, кроме нас...

- Когда проект бюджета рассматривался в профильном комитете, министр финансов Наталия Бояринова сказала, что кризис 2021 года сопоставим с кризисом 2008-2009 годов…

- Я отвечал за финансово-экономический блок в правительстве Иркутской области в 2008 году, и я вам скажу, что кризис не сопоставим.

- Было хуже?

- Кризис 2008 года – это был просто идеальный шторм, у нынешнего правительства региона всё гораздо лучше. Сегодня на едином счёте бюджета остаток «с нулями» больше, чем было у нас. Это не просто в полтора раза, в два раза - «на нули». Кризис 2008 года – это когда мы утром не понимали, как платить по социальным обязательствам, на счёте просто не было денег от слова вообще. Вот почему тогда были более жёсткие, непопулярные меры, которые мы вынуждены были принимать.

Нынешняя ситуация - тяжёлая, но она будет выправляться так же быстро, как она сжималась. Одним словом, в 2008 году был намного хуже, но теперь никто не вспоминает об этом. Мы тогда выжили, выживем и сейчас, ничего страшного не происходит. И через год мы уже не будем вспоминать и о нынешнем кризисе.

Другое дело - и я возвращаюсь к теме муниципалитетов, - что мероприятия по достижению целей нацпроектов и региональные проекты не должны финансироваться любой ценой. Мы всё равно должны помнить о текущих, повседневных, социально значимых расходах, которые несёт самая близкая из всех органов публичной власти к нашим жителям муниципальная власть. И поэтому все их полномочия должны быть обеспечены деньгами. Они не могут сказать жителям: подождите вы с чисткой дорог, сейчас денег нет, потому что у нас на повестке национальные проекты.

Понятно, что нацпроекты – это прорыв, это будущие блага для всех жителей, и надо ими заниматься, но, пока они реализуются, у местной власти никуда не делись текущие обязанности перед жителями, и их тоже надо наполнять деньгами. Эти вещи нужно балансировать.

- Любой долг плохо. Но иногда это необходимость.

Вот большой ипотечный кредит в семье – это плохо или хорошо? Что долг - плохо. А что теперь своя новая квартира и не надо тратить деньги на аренду чужой - хорошо. Если вы взяли кредит в банке, купили себе пикап и задействуете его в своём бизнесе, то это хорошие инвестиции, поскольку будут новые доходы. А если купили на кредит понторезовскую дорогую машину, по сути, направили заёмные средства в фонд потребления, то есть вы чувствуете себя круто, но это не приносит в семейный бюджет дополнительных денег, то это не инвестиция, а дополнительная нагрузка на ваш карман из-за недешёвого обслуживания.

Так и с государством - если большой госдолг направлен на создание возможностей, на инфраструктуру, на будущее развитие территорий, он привлечёт инвесторов, новые производства, то он не так страшен, он вернётся новыми налогами, из которых сначала будет обслуживаться, а потом можно будет полностью погасить кредит. Например, у Красноярского края госдолг раза в два с половиной выше, чем у Иркутской области, и это не смертельно. Важно оценивать, на что будут направлены займы, которые привлекает минфин области, ведь, как говорится, «берём мы чужие на время, а отдаём свои навсегда».

По данным на апрель, общий объём государственного долга Иркутской области составил 29,7 миллиарда рублей. Сумма бюджетных кредитов – около 14,9 миллиарда. Доля коммерческих займов по отношению к собственным доходам областного бюджета – 8,7%.

- Вы сейчас видите, на какие направления пойдут взятые кредиты?

- Думаю пока, увы, не на развитие экономики. Ещё не вышли из кризиса. Не знаю, как закроется текущий год, может, доходы бюджета будут выздоравливать такими же темпами, как они температурили, но пока по динамике, думаю, мы получим меньше доходов нашего бюджета, чем за 2019 год и, может быть, даже за 2020-й.

Тут надо напомнить, что сейчас не только ковидный кризис сам по себе влияет на наш бюджет. У области ещё «вдруг» забрали доходы от НДПИ по нефтянке. А это крупная и чувствительная сумма, и она никак не зависит от тяжёлой ситуации, в которую попала экономика области из-за ковида. Посмотрим, сейчас оценки давать не буду, это лучше спросить у прогнозистов из нашего минфина и минэка.

- В чём затык закона об административном центре? Будет ли он совершенствоваться?

Летом 2018 года в закон были внесены поправки, согласно которым субсидии Иркутску на выполнение обязанностей административного центра из областного центра увеличились в 5 раз — с 0,2% до 1% от налоговых доходов региона. Закон вступил в силу 1 января 2019 года. В декабре того же года глава комитета по бюджету заксобрания Наталья Дикусарова заявила, что закон не исполняется в полном объёме и областные депутаты намерены его доработать.

- Там же не законодательный затык, закон-то мы приняли, он просто не исполняется. Мэр-единоросс Руслан Болотов обратился по этому поводу к секретарю регионального отделения Сергею Соколу. Сергей Михайлович поддержал, и мы будем думать, как нужно реализовывать закон об административном центре.

Закон нужный. Он необходим для того, чтобы помочь городскому бюджету аккумулировать и направить средства на облик столицы Восточной Сибири. И это очень целевые, «окрашенные» деньги, их нельзя потратить на что-то другое, это деньги именно на развитие административного центра, нашего родного Иркутска. И тут мы, конечно, должны помогать нашему столичному городу. Ведь когда к вам гости приходят, вы же наводите марафет - нет-нет да подушечку подобьёте. Это же естественно.

- А почему он не работает?

- Сначала была политика между губернатором-коммунистом и мэром-единороссом, а сейчас к этому вопросу невозможно вернуться из-за отсутствия денег, потому что сегодня буквально стоит выбор: либо 500 миллионов «на выживание» отдать, чтобы сбалансировать бюджеты других городов, районов, малых муниципалитетов, поселений, либо «на порядок и красоту» в Иркутске. Выбор тяжёлый, правительству области приходится непросто. Кризис есть кризис. Все ресурсы должны быть мобилизованы на первоочередные задачи, в первую очередь, на социальные расходы для жителей всей области.

- На одной из последних сессий заксобрания обсуждалась молодёжная политика, её развитие и проблемы, а у нас как раз год начался с нескольких протестных акций, основными участниками которых стали молодые люди. Если посмотреть на ситуацию широко, понимаете ли вы запрос молодёжи, почему она выходит на протесты?

Протестные акции состоялись в Иркутске 23 и 31 января, а также 21 апреля. Первая акция собрала более 2,5 тысячи человек, митинг и шествие прошли без задержаний. Во второй акции приняло участие около 300 человек, 100 из них - задержали, в центре города протестующих блокировал ОМОН. Третья акция прошла мирно, по оценке мэрии, число протестующих составило 500 человек.

- За общими кризисными проблемами у нас на втором плане осталась задача, которая всегда есть и была, - это трудоустройство молодёжи. Пока молодой человек не получит послужной список после института, с ним разговаривать нигде не хотят, трудно устроиться именно на первую работу. А у бизнеса нет мотивации, в том числе и налоговых стимулов, привлекать молодых к себе на официальную работу.

Это была проблема последних лет. А в кризис она получила мультипликативное ухудшение, потому что наиболее пострадавшие от ковида отрасли - туризм, общепит, сфера услуг – это основные наниматели молодёжи, очень большое количество молодых людей работают в этом малом и среднем бизнесе. И, конечно, работодатель их пустил «под нож» в первую очередь.

Эту проблему мы обсуждаем с молодёжным парламентом. Мы говорим, что у нас в области есть миллиардные налоговые льготы, есть другие формы господдержки малого и среднего бизнеса, а давайте посмотрим, как туда вкрапить ещё дополнительную выгоду для бизнеса, если они трудоустраивают молодых. Ведь когда молодые люди заняты на работе, они, во-первых, удовлетворены тем, что занимаются каким-то делом, во-вторых, удовлетворены тем, что получают за это деньги.

Мы собираемся привлекать молодёжный парламент, как раз чтобы ответить на ваш вопрос: а правильно ли мы понимаем? Мы хотим это понимать глазами и ушами наших коллег из молодёжного парламента, пусть они на площадке законодательного собрания пригласят своих сверстников, молодёжные общественные организации, с ними поговорят, узнают, чего не хватает.

Я не хочу комментировать «протестные флаги», под которыми выходят молодые люди либо их выводят. Но сегодня тема молодёжной безработицы усугубилась тем, что в режиме самоизоляции их лишили среды для живого общения. И учёба на дистанте, и работать негде, и потусоваться нельзя - режим ограничений. Ну вот мы и получили то, что имеем. А энергию куда девать, а любовь, а себя показать и на других посмотреть? Поэтому нам, молодым, в такой ситуации сложно.

- Если бы была такая возможность по щелчку пальцев решить одну какую-нибудь проблему Иркутской области, что бы это было?

- Вы про сейчас или для будущих потомков?

- Давайте для будущих потомков.

- Конечно, чистая вода Байкала. То, что происходит сейчас, когда зимой большей частью жидкие коммунальные отходы сливают в открытую прорубь, когда уже закрыты для купания несколько заливов на Малом море, и это пока даже не миллион туристов. А когда будет 3 миллиона? Мы уже точно будем в зловоньях купаться. А наши потомки это будут пить.

- А БЦБК – решённый вопрос?

Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат остановлен в 2013 году. В конце 2020 года в третий раз сменился генподрядчик по ликвидации накопленных во время работы предприятия отходов - им стала структура «Росатома», Федеральный экологический оператор. Предполагается, что ликвидация начнётся в 2022 году. До 2025-го все работы должны быть завершены.

- Там уже решат, там уже «носик не припудрить», а вот эта проблема фекальных стоков даже ещё не осмыслена, и она не менее ужасная для Байкала.