«Кто-то должен ответить за судьбы мужиков». Свидетель по делу о бунте в ангарской ИК заявил о расколе между участниками беспорядков

После беспорядков в ШИЗО ИК-15 Ангарска, которые предварили бунт с поджогом промзоны колонии, между участниками, кого обвинение относит к организаторам событий, случился раскол. Часть из них хотели урегулировать конфликт, часть стремились к тому, чтобы добиться от администрации выполнения их требований. Об этом на заседании суда 18 января сообщил свидетель Роман Лилин.

Мужчина на момент бунта отбывал наказание в колонии № 15 и содержался в отряде № 6 для злостных нарушителей режима — как и большинство из подсудимых. Сейчас Лилин также находится в заключении, и свои показания он давал по видео-конференц-связи. На стандартный вопрос судьи, есть ли у него неприязненные отношения с кем-либо из подсудимых и основания для их оговора, он сначала ответил «не по всем», что вызвало вопросы у обвиняемых.

Правда ответа они не получили, зато получили замечание от председательствующего судьи Ивана Дмитриева — он, к слову, отметил, что нарушения со стороны подсудимых в судебном процессе приобрели систематический характер, и пригрозил удалением из зала до начала прений. На повторный вопрос о наличии оснований для оговора Роман Лилин ответил, что их нет.

В зале свидетель мало что рассказал, сославшись, что многое не помнит. Однако на вопрос прокурора об организаторах Лилин ответил, что «организаторов не знаю, не было организаторов, наверное», а о том, откуда ему стало известно, что в ШИЗО случился конфликт между осужденными и сотрудниками колонии, сослался на сарафанное радио.

Прокурор, естественно, ходатайствовала о том, чтобы озвучить протокол допроса Романа Лилина от 26 мая 2020 года. На тот момент с конфликта в колонии прошло чуть больше месяца. На предварительном следствии свидетель рассказал о роли каждого из нынешних подсудимых в колонии.

Так, из его показаний следует, что Виталий Коренев был смотрящим за ШИЗО, Антон Оленников — за так называемыми атасерами, осужденными, которые собирали информацию о том, что происходит в колонии. А неофициальным головным центром колонии Лилин назвал Игоря Колосова.

— Он владел всей информацией, от него всё зависело. Богдан (осужденный Максим Богданов, которого называют смотрящим за ИК-15 в 2020 году до бунта. — Прим. ред.) был ширмой, он делал то, что говорил Москва (прозвище Игоря Колосова. — Прим. ред.), — говорил свидетель следователю.

Лилин также негативно характеризовал некоторых из нынешних подсудимых, которые к началу бунта находились в ШИЗО — это Иван Марченко, Семен Францев, Хумайд Хайдев и Алексей Дьяченко, умерший в сентябре 2023 года от тяжелой болезни. Но именно последнего, говорил Лилин, все слушались в штрафном изоляторе. При этом позже, когда уже свидетель отвечал на вопросы подсудимых, выяснилось, что часть из них он не знал, а характеристики давал с чьих-то других слов.

На предварительном следствии Роман Лилин рассказывал, что вечером 9 апреля именно Виталий Коренев призвал всех идти к ШИЗО. Он также указал на Хумайда Хайдаева, который с большим куском стекла кидался на оперативника колонии Артема Гридасова, а Лилин и Богдан якобы оттаскивали нападавшего.

Напомним, что о куске стекла в руках Хумайда Хайдаева в своих показаниях говорил и бывший замначальника оперативной части ИК-15 Станислав Михеев, который заявлял, что осужденный бросил этот кусок в него.

Лилин рассказывал, что уговаривал осужденных вернуться в отряды, но это заметили Иван Марченко и Алексей Дьяченко, которые в приказном тоне якобы сказали ему, что сами тут во всём разберутся. Они же, по словам свидетеля, позже рассказывали Антону Оленникову и Виталию Кореневу о том, что избили в ночь с 9 на 10 апреля осужденных, содействующих администрации.

— Блатные раскололись. Москва, Богдан и Ваща (подсудимый Олег Ващенко, его называют смотрящим за отрядом № 6. — Прим. ред.) были на стороне того, чтобы успокоить зэков. Те, кто вышел из ШИЗО-ПКТ (ПКТ — помещения камерного типа. — Прим. ред.), не хотели этого, — говорил Лилин на предварительном следствии.

Следующий виток беспорядков в колонии случился вечером 10 апреля. По словам Лилина о том, что в колонию заходит спецназ, сообщил всё тот же Коренев, Богданов же при этом кричал, чтобы никто на плац не шел. Тем не менее из отряда № 6 вышли практически все. Начались переговоры с начальником колонии Андреем Верещаком и начальником ГУФСИН по Иркутской области.

В это время, рассказывал свидетель, Игорь Колосов, Олег Ващенко, Иван Марченко и Семен Францев якобы уходили куда-то совещаться.

— Колосов звонил кому-то, потом сказал: «Идите сдавайтесь, ребята», — говорил следователю Лилин, отметив, что с этим согласились не все.

Всё в итоге привело к наступлению спецназа и пожару в промышленной зоне.

Эти свои показания Роман Лилин подтвердил в полном объеме и на заседании в суде. Он отрицал, что с ним проводились какие-то предварительные беседы со стороны оперативников колонии.

Сторона защиты усмотрела в показаниях свидетелей некоторые противоречия. Так, в частности, Лилин отмечал, что самым авторитетным среди осужденных был Виталий Коренев, но при этом все решения принимал Игорь Колосов. Но попытка адвокатов выяснить, кто же был главнее, успехом не увенчалась — судья этот вопрос снял.

Сам Виталий Коренев пытался выяснить, откуда у Лилина такая осведомленность по поводу некоторых событий бунта, на что свидетель отреагировал весьма эмоционально.

— Я всё это видел, слышал. Кто-то должен за это ответить, за поломанные судьбы мужиков. Сидят там, шкуры берегут себе, — прокомментировал он.

Еще один подсудимый — Роман Нефедьев — спрашивал, знал ли Лилин о договоренностях между осужденными и сотрудниками колонии о некоторых послаблениях, на что свидетель ответил отрицательно.

— Что ты врешь-то? — немедленно отреагировал подсудимый. — Врет он всё!

— Видите, у него неприязненное отношение! — поддержал Олег Ващенко.

О том, что свидетель лжет, заявил и Антон Оленников, когда тот на вопрос, был ли он атасером в ИК-15 в 2020 году, ответил отрицательно.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию — так же как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых, Семен Францев, попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чём его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает. Ранее мы изучили криминальную биографию каждого из предполагаемых организаторов бунта.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение морального ущерба, второй претензий не имеет. В итоге была озвучена альтернативная версия происходившего в апреле 2020 года в ИК-15.

Перед трехнедельным перерывом в заседаниях в суде допросили двух засекреченных свидетелей: один не ответил почти ни на один вопрос от подсудимых, другой смело рассказал о том, как готовился бунт. На заседании 7 декабря один из свидетелей рассказал о том, что к нему применялись пытки, двое других рассказали, что, по их версии, происходило в колонии 9–11 апреля. На заседании 26 декабря допросили также экс-начальника отряда № 6 Баира Ринчино. А 28 декабря продемонстрировали видео с регистраторов сотрудников, на которые попало начало конфликта, и допросили оперативника Александра Куртынова. Также выступил бывший замначальника оперативного отдела ИК-15 Станислав Михеев, но осужденные ходатайствовали исключить его показания, так как большая часть из них основана на результатах оперативно-разыскной деятельности, а потому в этих данных не может быть раскрыт первоисточник.