Антон Романов: Аресты мэров - это борьба за богатые территории Приангарья

В 2016 году истекает срок полномочий очередного созыва Государственной думы РФ. Как этот созыв отработали депутаты от Иркутской области и готовы ли они побороться за заветное кресло в предстоящих сентябрьских выборах, портал «ИрСити» выяснит в серии интервью с ними. Первым с корреспондентом агентства поговорил депутат, член комитета по энергетики Антон Романов, который рассказал о законе об экологической экспертизе, отношениях с «Единой Россией» и ОНФ, а также оценил существующее положение дел в Приангарье.

- Антон Васильевич, подходит к концу пятилетний срок в Госдуме. Какие свои законопроекты вы считаете наиболее удачными? Если можно, назовите ТОП-5 самых успешных проектов.

- По большому счёту, если говорить о моей деятельности в Госдуме, то нужно начинать с предвыборной программы, которую я для себя наметил. Она включала несколько пунктов, которые сегодня выполнены. Сейчас это трудно представить, но в 2011 году они многим казались невыполнимыми. В моей программе было восстановление прямых выборов губернаторов, сенаторов, принятие закона об участии граждан в охране общественного правопорядка, возрождения народных дружин. Мы очень долго и упорно занимались противодействием наркомании. В моей программе было принятие законов о проведении проверки школьников на употребление наркотиков, о проведении экспертизы в отношении граждан, которые занимаются определёнными видами деятельности, получают разрешение на ношение оружия и допуск к определённым опасным профессиям.

Были пункты о противодействии коррупции, которые практически в полном объёме реализованы. Речь идёт о том, что чиновники должны декларировать не только доходы, но и расходы, о запрете чиновникам иметь имущество и счета за рубежом и так далее. Сейчас все эти инициативы реализованы в рамках деятельности Госдумы, в основном, конечно, тут надо сказать спасибо депутатам фракции «Единой России» и тем 80 депутатам, которые работают в составе этой фракции от Общероссийского народного фронта. Это сыграло существенную роль в изменении настроений Госдумы.

Законопроекты, в разработке которых я принимал участие, а их более 20, в основном касаются защиты наших национальных интересов. Вот некоторые из них: закон о поправках в Конституцию, закон о Конституционном собрании, закон о статусе национального бизнеса, закон о Центральном банке, закон об ответственности за пропаганду сепаратизма, закон о запрете производства и оборота продуктов, содержащих ГМО и многие другие. Все они разные и каждый из них важен.

Романов: Статистика по количеству законопроектов
Create bar charts

Например, наш последний законопроект о статусе национального бизнеса. Он очень актуален, хотя мы разработали его ещё в 2013 году. Согласно законопроекту, всем коммерческим организациям, зарегистрированным в российской юрисдикции, присваивается статус национального бизнеса при условии, что у них в уставном капитале доля иностранного капитала не превышает 25%. Законопроект определяет меры господдержки для такого бизнеса.

Это применение специального льготного налогового режима, установление ограничений по размеру процентных ставок при кредитовании, предоставление субсидий за счёт средств федерального бюджета на возмещение части затрат на уплату процентов по банковским кредитам, а также части затрат по лизинговым платежам, предоставление государственных и муниципальных гарантий, предоставление преимущественного права при проведении приватизации и заключении договоров аренды государственного и муниципального имущества; предоставление преимущественного права при выделении земельных участков и некоторые другие льготы.

Этот законопроект устраняет дискриминацию национального бизнеса на территории России. Прежде всего, речь идёт о равном доступе к кредитным ресурсам. Дело в том, что на территории России иностранный бизнес, как ни странно, имеет льготы по сравнению с национальным. Сейчас иностранная компания может получить кредиты и под 2%, и под 4%. Наш бизнес не может получить кредиты меньше чем под 20%. О какой конкуренции можно говорить в этих условиях?

Кроме того, иностранные инвесторы лучше защищены, они платят меньше налогов, иногда вообще освобождаются от налогов. С какой стати мы предоставляем иностранному бизнесу льготы больше, чем нашему? Можно же ставить вопрос так: если ты работаешь у нас, переходи в нашу юрисдикцию, локализуй здесь производство и плати налоги в России.

Принцип закона очень простой – создать условия, равные для нашего бизнеса с иностранным на территории РФ. Что такое льготы и привилегии? Льготы и привилегии иностранному капиталу означают только одно: мы за счёт нашего налогоплательщика помогаем какому-то иностранному государству.

Сейчас очень много говорится о необходимости создать благоприятный климат для иностранных инвестиций. Если перевести на нормальный язык, это значит отдать всё даром: пожалуйста, у нас есть нефть, газ, лес, давайте мы вас освободим от налогов, ресурсы отдадим бесплатно, вы разрабатывайте и вывозите. Это и есть самый благоприятный инвестиционный климат. А если мы ещё и приплачивать будем иностранному бизнесу, то будет совсем хорошо. Например, давайте передадим китайцам в аренду на 50 или 100 лет озеро Байкал, создадим благоприятный инвестиционный климат. Они придут, запустят сюда 2 миллиона человека, построят трубопровод до Китая и выкачают Байкал за 100 лет.

Законопроектом о поправках в Конституцию предлагается исключить в статье 13 Конституции норму о запрете государственной идеологии и в пункте 4 статьи 15 исключить норму о приоритете общепризнанных принципов и нормы международного права над национальными.

Статья 13 Конституции признаёт идеологическое разнообразие на территории России, многопартийность и политическое многообразие, равенство общественных организаций, запрещает деятельность объединений, направленных на насильственное изменение основ конституционного строя.

Статья 15 закрепляет юридическую силу Конституции, устанавливает необходимость официального опубликования всех законов России, а также признаёт преимущество международного права и международных договоров России.

Активными сторонниками отмены этих статей являются также активисты Народно-освободительного движения.

Если у нас в стране запрещается государственная идеология, значит будут действовать разные, в том числе несовместимые друг с другом, идеологии, в том числе их радикальные варианты. Это неизбежно приведёт к расчленению страны по идеологическому принципу на отдельные карликовые государства.

А приоритет норм международного права, кстати, такой статьи не содержит ни одна другая Конституция, означает частичную утрату государственного суверенитета России. Эта статья распространяет на нашу страну юрисдикцию иностранных судов. Поэтому в любом споре Россия буде проигравшей стороной. Мы будем вечными должниками, вечно будем платить по международным искам, нас в любой момент могут лишить спортивных медалей и т.д.

Законопроект о Конституционном собрании восполняет пробел в нашем законодательстве и даёт юридическую возможность вносить в Конституцию необходимые изменения. Дело в том, что три главы действующей Конституции изменить практически невозможно, а преамбулу Конституции вообще изменить нельзя. Но для таких изменений нужен закон о Конституционном собрании. Требование принятия такого закона содержит сама Конституция, но он до сих пор не принят. Более того, он никогда не вносился в Госдуму.

Я разработал два законопроекта о СМИ: закон о СМИ – иностранных агентах и закон о создании саморегулирующих организаций в СМИ. Как известно, СССР был разрушен в результате холодной (информационной) войны. С разрушением СССР война не закончена. Сегодня объектом информационной войны является Россия. СМИ являются главным оружием в этой войне. Эти законы направлены на восстановление суверенитета России в информационном пространстве.

Недавно мной разработан законопроект о внесении изменений в 131-й закон о местном самоуправлении. Суть состоит в том, чтобы оставить на усмотрение органам местного самоуправления способ формирования муниципальной власти. Это по результатам разбирательства в Конституционном суде.

Напомню, Конституционный суд России на заседании 1 декабря признал отмену выборов мэра Иркутска законодательным собранием законной, так как это не противоречит Конституции РФ. Если коротко, то суд признал, во-первых, что городской округ - это не городское поселение, поскольку в городских округах действуют региональные и федеральные структуры власти. Во-вторых, что в муниципальных районах, городских округах и относительно крупных городах районного значения субъект РФ вправе устанавливать безальтернативную структуру органов местного самоуправления. В-третьих, в городских округах может вообще не быть общегородских выборных органов местного самоуправления.

Это решение означает отказ Конституционного суда от прежних правовых позиций. Фактически это конец местного самоуправления. Оно у нас лишено экономической, финансовой основы, а теперь его лишают и конституционно-правовой основы. Мой закон направлен на восстановление самостоятельности местного самоуправления, укрепление его конституционно-правовой основы.

Я предложил внести изменения, согласно которым в законе субъекта РФ должно быть не менее двух вариантов порядка избрания главы местного муниципального образования – муниципального района, городского округа, городского поселения, сельского поселения, один из которых должен предусматривать прямые выборы главы.

Если говорить о других инициативах, то здесь можно отметить наш запрос в Генеральную прокуратуру по поводу участия Михаила Горбачёва в государственном перевороте 1991 года и привлечении его к ответственности за государственную измену.

Главную задачу своей дальнейшей законодательной деятельности я вижу в проведении ревизии действующего законодательства, в том числе Гражданского, Налогового, Жилищного кодексов. На мой взгляд, законодательство надо поверить на соответствие российскому суверенитету. Всё, что укрепляет суверенитет, надо оставить, всё, что ослабляет, — исключить.

- В 2014 и 2015 годах очень бурно в Иркутской области обсуждался закон об экологической экспертизе, которым вводится обязательная государственная экоэкспертиза всех строительных объектов, возводимых в центральной экологической зоне Байкала. Закон неоднократно подвергался критике как устанавливающий дополнительные препятствия для строителей. Вы выступаете за этот законопроект. Объясните, пожалуйста, свою позицию.

- Вокруг этого законопроекта создана сильная мифология. О чём говорит закон? О том, что в центральной экологической зоне надо проводить государственную экологическую экспертизу. Это разве плохо? Почему мы приняли закон об экологической экспертизе? Именно потому, что исполнительная власть и многие предприниматели действовали в ущерб интересам России, в ущерб интересам природы. Мы видим, что сегодня происходит на Байкале по всему побережью Малого моря. Любой строитель стремится к минимизации расходов. Если его не заставить законодательно, он не будет тратиться на экологически чистые технологии, обновлять технологии, не будет действовать в интересах общества, а будет действовать в интересах своего кармана. Более того, эти нападки на закон об экологической экспертизе идут во многом от мэров муниципальных образований, которые находятся в прибрежной зоне озера Байкал и заинтересованы в торговле земельными участками.

В принципе, если говорить об экологической экспертизе и экологических ограничениях в центральной экологической зоне, то я считаю, что если мы хотим, чтобы Иркутск и Иркутская область были зелёной столицей России, нам нужно не снижать защиту озера Байкал, а повышать. Для этого нам нужно переводить нашу промышленность и объекты экономики на шестой технологический уклад.

Технологический уклад — совокупность технологий, характерных для определённого уровня развития производства; в связи с научным и технико-технологическим прогрессом происходит переход от более низких укладов к более высоким, прогрессивным. Шестой уклад характеризуется биотехнологиями, нанотехнологиями, проектированием живого, вложениями в человека, новым природопользованием, новой медициной, робототехникой, высокими гуманитарными технологиями, проектированием будущего и управлением им, технологиями сборки и разрушением социальных субъектов.

Вы посмотрите, как захламили побережье Байкала коммерческие курятники. Чиновники разного уровня постоянно требуют разрешения сплошных рубок леса, снятия ограничений на сбросы и выбросы вредных веществ, создания мусорных полигонов, перевод земель из лесных в земли поселений и так далее. Если их не ограничить, они прикончат Байкал. Поэтому закон о проведении экологической экспертизы нужен. А вот методика её проведения должна определяться нормативными актами правительства РФ.

Во исполнение закона правительство должно было разработать и принять разумную методику, в которой определить какие объекты, где и в каком порядке проходят экологическую экспертизу. Например, объекты стоимостью выше миллиарда рублей, проходят экспертизу в Москве, если стоимость объекта меньше миллиарда – в области, а если это типовые проекты, что в основном касается жилищного и социального строительства, то экологическую экспертизу вообще не проходят. Что мешает правительству принять такой акт? Может быть, мешают коррупционные факторы? Поэтому нам, депутатам Госдумы, придётся отрегулировать деятельность правительства по разработке акта.

Сегодня раздаются призывы к тому, чтобы снизить уровень защиты Байкала, потому что это мешает экономической деятельности на территории и создаёт конкурентные ограничения для развития экономики Байкальского региона. Я имею в виду нормативы на вредные выбросы, сбросы, ограничения сплошных рубок, дорог, кладбищ и так далее. На мой взгляд, нам нужно переходить к новым технологиям. Если мы хотим в Байкале ловить рыбу, то давайте заниматься рыборазведением, если мы хотим вырубать лес, то мы должны его восстанавливать и заниматься насаждениями, если мы хотим иметь чистый воздух, то мы должны поставить фильтры и очистные на Байкале.

Спрашивается, где взять деньги для всего этого? Для этого существует исполнительная власть и депутаты. Это наша обязанность – разработать соответствующую программу развития Байкальского региона, включить туда соответствующие инвестиции для того, чтобы вооружить Байкальский регион самыми передовыми современными технологиями. Для этого ничего выдумывать не надо, они есть, ведущие страны ими пользуются. Мы должны это заимствовать и, освоив эти технологии, распространить их на всю Россию.

Проблемы экологии не упираются только в проблемы строителей, они упираются в проблему сохранения нашего наследия, в том числе природного. Если бы мы создали здесь комфортную среду, это принесло бы колоссальные деньги в бюджет, потому что очень многие компании, очень многие люди захотели бы здесь жить.

- Были ли ещё какие-то ещё экологические законопроекты в вашей работе? Что с ними стало?

- У нас таких проектов очень много. Один из них – это закон о генно-модифицированных организмах (ГМО). Мы предлагали запретить на территории России использование ГМО в сельском хозяйстве и сфере пищевой промышленности. Этот законопроект поддержало более 200 человек. Это сегодня запустило дискуссию в СМИ о вреде ГМО и нашей зависимости от них. В конце концов, эта проблема также касается продовольственной безопасности.

- А если говорить о законах, которые затрагивают развитие Байкальского региона?

- Здесь, на мой взгляд, речь идёт о федеральных целевых программах, которые напрямую не проходят через Госдуму. Только в виде законодательства о бюджете, и то не так, как нам хотелось бы. Хотя сейчас правительство раскрывает эти программы. Но очень трудно говорить о федеральной целевой программе по развитию Байкальской природной территории, потому то мы бюджет верстаем не на три года, не на 15 лет, а на очень короткий период.

Недавно было заседание межведомственной комиссии по Байкалу, на этой комиссии рассматривалась федеральная целевая программа по Байкалу. Там предложили изменить границы водоохранной зоны. Дело в том, что сегодня они совпадают с границами центральной экологической зоны, то есть иногда они достигают 80 километров, что необоснованно велико. Наши депутаты, Михаил Слипенчук (представляющий Республику Бурятию – ред.) и Сергей Тен, выступили с предложением вообще отменить законодательную защиту Байкала. Снизить её до уровня постановлений правительства. Они предложили внести изменения в статью №65 Водного кодекса и в статью №6 закона о Байкале.

Своими поправками они предложили передать правительству право устанавливать границы водоохранной зоны Байкала, а не регулировать его Водным кодексом, и ограничения на режим хозяйственной деятельности. Получается, что Водный кодекс защищает любой водоём, кроме Байкала. Это, конечно, недопустимо. Дело в том, что закон изменить трудно, а постановление правительства – легко. В том числе и в чьих-то личных или корпоративных интересах.

Я очень удивлён, во-первых, тем, что это наши земляки выступили с такой инициативой, а во-вторых, что Сергей Тен вышел на Законодательное собрание Иркутской области, и заксобрание поддержало этот закон. Проголосовали практически все. После этого я встретился с председателем заксобрания Сергеем Брилкой, председателем комитета по природопользованию и экологии Кузьмой Алдаровым и с правовым управления ЗС. Мы долго говорили, я просто хотел понять, ошиблись они, снижая уровень защиты озера Байкал, или делают это сознательно. Выяснилось, что они делают это сознательно. Аргумент был такой, что людям надо жить...

На межведомственной комиссии этот закон обсуждался и был отклонён. Сейчас правительство сделало предложение, тоже абсолютно неприемлемое, - установить границу водоохранной зоны в размере 500 метров. Почему оно неприемлемое, потому что граница указана не в координатах, а в расстоянии до уреза воды. Поскольку уровень Байкала колеблется, например, в пойме реки эта граница может двигаться на расстояние в 2 километра, вслед за ней будет двигаться и граница водоохранной зоны. А значит, возникнет юридическая возможность застраивать водоохранную зону. Получается то же самое, только вид сбоку. Наш учёный, академик Игорь Бычков (председатель Иркутского научного центра СО РАН – ред.) предложил хороший проект, согласно которому граница водоохранной зоны озера Байкала должна проходить по хребту тех склонов, которые спускаются к Байкалу, но за это ещё предстоит бороться.

В области природоохранного законодательства идёт настоящая война за наше будущее, за будущее наших поколений, борьба с теми, кто хочет нас, жителей России, этого будущего лишить.

- Вернёмся в политику. Каковы ваши отношения с Общероссийским народным фронтом и «Единой Россией» сейчас?

- Наши отношения с «Единой Россией» построены на основе сотрудничества. Поскольку я не член партии и не связан партийной дисциплиной, у меня есть возможность по тем законопроектам, по которым я имею своё мнение, голосовать так, как я считаю нужным. Здесь я связан только интересами моих избирателей. Поэтому я голосую по целому ряду законопроектов так, как считаю нужным.

Что касается ОНФ, дело в том, что он структурировался, сильно изменился, и за эти 5 лет произошло обюрокрачивание системы. Я высказывал не один раз критические замечания по деятельности руководства ОНФ. В частности, к нам на конференцию приезжал руководитель исполнительной структуры Александр Бречалов. На этой конференции он призывал к сотрудничеству с фронтом всех жителей и активных граждан. У меня было краткое выступление, суть которого сводилась к тому, что у нас прошли митинги строителей, которые были недовольны произволом предыдущего губернатора, которые высказывали обоснованные претензии к деятельности чиновников, в частности Литвина (экс-министр строительства, дорожного хозяйства региона - ред.) и Торопова (экс-министр промышленной политики и лесного комплекса региона - ред.), были собраны подписи руководителей 46 организаций, я лично взял это обращение и принёс в ОНФ к Бречалову. В результате Следственный комитет по Иркутской области начал вызывать к себе руководителей этих организаций и склонять к тому, чтобы они отказались от своей подписи. То есть вместо того, чтобы проверять факты, они начали проверять строителей. В своём выступлении на конференции я сказал: кто с вами будет сотрудничать, если вместо того, чтобы защищать интересы людей, вы натравливаете на них Следственный комитет?

Конечно, сегодня ОНФ делает важную работу по проверке исполнения бюджета, но он ограничился только темой госзакупок. Это хорошо, но мало. Почему только госзакупки? Основная часть бюджета тратится не на закупки, а на программы. Например, мы приходили в ОНФ по поводу программы строительства детсадов. Я вместе с рядом депутатов был вынужден обратиться к Голиковой (экс-министр здравоохранения и соцзащиты РФ, председатель Счётной палаты России - ред.) для того, чтобы была организована проверка строительства детских садов. Сначала отказались возбуждать уголовное дело, затем возбудили уголовное дело, сегодня выяснилось, что детский сад в селе Алужино закрывают – там выделяются фенолы. Мы говорили тоже самое по отношению к Ледовому дворцу. Миллиард истрачен – результата нет. Где был народный фронт во всех этих делах?

Например, почему бы не проверить освоение денежных средств на закрытие БЦБК? Это не госзакупки, это программа. Мы знаем, что сегодня там творится полное безобразие. Почему бы не взять в проверку строительство автодорог? Я только за расширение деятельности ОНФ и готов в этом направлении помогать и действовать сообща.

- Как вы оцениваете работу своих коллег, депутатов Госдумы из Иркутской области?

- Я не буду оценивать своих коллег, поскольку это было бы неэтично, пускай их оценивают избиратели. Можно сказать, что мы люди разные, из разных фракций, есть Луговой из ЛДПР, есть Крутов из «Справедливой России», есть Рульков и был Левченко из КПРФ, мы с Теном из ЕР. Мы по-разному действовали. Единственное, что могу сказать, что в межрегиональной депутатской группе «Байкал» мы были достаточно едины до закона о водоохранной зоне, который был предложен Слипенчуком и Теном. Я, честно говоря, крайне удивился, что Тен пошёл на участие в этом законопроекте, я не могу ничем это объяснить. Я думаю, что ему лучше самому об этом говорить.

- Как вы оцениваете свои шансы на переизбрание?

- Оценивать шансы – неблагодарное занятие. Любая избирательная кампания – это маленькая война, а победу или проигрыш в войне никто не может предвидеть. Это войну легко начать, но невозможно закончить по своему желанию. Я думаю, что шансы будут оценивать аналитики, технологи, избиратели, гадатели и прочие любители прогнозов, а наше дело действовать для того, чтобы добиться победы.

- В январе в Иркутской области произошёл громкий арест. Был задержан мэр Ольхонского района Сергей Копылов, которого подозревают в выдаче разрешения на проведение работ по добыче гравия в национальном парке. Как вы оцениваете эту ситуацию?

- Во всей этой истории удивляет избирательный подход к правонарушениям. Одних садят в тюрьму, других с почётом отпускают в Москву или на историческую родину, третьи, такие как Сердюков, Васильева, Скрынник, отделываются лёгким испугом. В нашей области, также как и в стране в целом, обостряется борьба за обладание богатыми территориям – Иркутск, Ангарск, Братск, Усть-Илимск, Иркутский и Ольхонский районы. Именно там действующих мэров лишили права участия в выборах. Никто же не борется за Мамско-Чуйский район.

Другими словами, частный капитал борется за передел собственности и доступ к ресурсам. Есть такая закономерность, которая гласит, что у капитала нет рук, он действует чужими руками. На первом этапе, если ему надо чего-то добиться, он подкупает, или более мягко, финансирует политические партии и через партии платит деньги избирателям, чтобы продвинуть того или иного кандидата на тот или иной пост. Но бывает, что он «пролетает». Тогда капитал подкупает чиновников, то есть он платит чиновникам, чтобы свои интересы аккумулировать. Если не получается купить чиновников, он подкупает суд для того, чтобы решения были вынесены в его пользу. Если не может купить суд, то он подкупает правоохранительные органы для того, чтобы можно было силовым путём добиться результатов. Если и это не помогает, то он подкупает бандитов для того, чтобы всё равно реализовать свои проекты.

Особенность настоящего момента состоит в том, что возможность завладеть ресурсами той или иной территории в Иркутской области через выборы сравнительно демократическим путём прошла, упущена. Население в Иркутске, Братске, Ангарске, Усть-Илимске избрало не тех людей, которых хотел капитал по тем или иным причинам. Поэтому пришлось прибегать к силовым методам, то есть активному вмешательству силовых структур в передел собственности.

Меня крайне удивила ситуация, когда была вброшена прослушка разговоров. Это должно покоробить любого нормального человек. Где права граждан? Где тайна частной жизни? Где решение суда на прослушку? Хорошо, даже если есть разрешение суда, почему это надо выдавать в интернет? По-хорошему, это лежит за гранью демократических процедур. Я бы даже сказал, что это очень опасная тенденция, когда правоохранительные органы ставят себя выше государства, населения и чувствуют себя небожителями. В данном случае это тенденция, с которой нужно бороться. Если мы не хотим превратиться в государство, где не действует закон.

- Во время выборов губернатора вы пожаловались в прокуратуру на «чёрный» пиар. Дала ли прокуратура ответ на ваше обращение?

- Да, ответы есть. Я подавал соответствующие запросы и к Бортникову (глава ФСБ России – ред.), и в Следственный комитет, и в наши правоохранительные органы, УВД, с предложением провести проверку и дать правовую оценку. Следует сказать, что то, что было сделано меня крайне не удовлетворило.

Напомню фабулу: было сделано 150 тысяч звонков на телефоны абонентов Иркутска и близлежащих городов с экстремистскими призывами «Все на майдан! Все на митинг! Все на революцию!». Кроме того, было сделано огромное количество звонков, где от моего имени население призывали голосовать против Левченко. Причём распространено с телефона Штаба самого Левченко.

Какую проверку осуществило УВД? Звонки были сделаны с телефонного номера, который принадлежит КПРФ и находится в штабе КПРФ на Российской, 18. Начальник УВД спустил в район, район спустил в город, город спустил на участкового. Участковый пришёл, там был дежурный Владимир Примачек (депутат Госдумы – ред.), его спросили, совершал ли он звонки с этого телефона, или звонил ли кто-то в его присутствии. Он ответил, что нет. Соответственно, участковый не нашёл, кто звонил. Более того, они не нашли тех, кому звонили. Надо тогда признать профнепригодность, пускай они идут работать в детский сад, а не полицию.

Что там на самом деле произошло? Выяснилось, что трафик пришёл из-за пределов Иркутской области, более того, из-за пределов страны – из США и Латвии. Между тем, на границе нашей зоны – Иркутской области – установлена соответствующая программная защита, которая не позволяет таким звонкам пройти. Но номер, с которого были сделаны звонки, находится внутри зоны. Программа не могла их пропустить. Значит должна была быть команда либо от руководства области, либо от службы безопасности, оператора, который осуществил эту деятельность. Следы от этих номеров можно найти в биллинге, то есть увидеть маршрут этих звонков. Более того, у нас есть СОРМ (система оперативно-розыскных мероприятий - ред.), на сайтах которой находятся соответствующие файлы, тем более со звонками экстремисткой направленности.

На самом деле речь идёт о нарушении в существенном объёме государственной безопасности. Сегодня они осуществляют такой звонок, завтра может пройти звонок, который может посеять панику, например, в ходе избирательной кампании президента или в ходе избирательной кампании депутатов Госдумы.

Я намерен оспорить в суде постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Это первое. Второе – инициирую в комитете по безопасности Госдумы расследование данного инцидента с приглашением руководства правоохранительных органов, к которым я обращался. Недооценивать этот факт, не давать ему оценку – это значит поощрять лиц, которые создают угрозу национальной безопасности.