«Зэки били и просили дать показания». Трое свидетелей по делу о бунте в ангарской колонии заявили о пытках и давлении во время следствия

Судебные заседания по делу о бунте, который произошел в ИК-15 Ангарска в апреле 2020 года, возобновились в СИЗО-1 Иркутска после трехнедельного перерыва. На заседании 5 декабря допросили трех свидетелей, которые во время событий отбывали наказание в колонии. Все трое в суде заявили, что показания на предварительном следствии дали либо под пытками со стороны так называемых разработчиков, либо под моральным давлением со стороны сотрудников СИЗО-1 и СКР. Ранее один из потерпевших и еще один свидетель заявили, что во время предварительного расследования на них давили.

В суде были допрошены Игорь Шитиков, Алексей Мишин и Сергей Непомнящих. Все сейчас находятся в СИЗО-1 под стражей как фигуранты других уголовных дел. На момент событий в колонии № 15 Ангарска они содержались в разных отрядах, но все трое занимали низшую ступень тюремной иерархии.

Все трое на суде заявили, что толком ничего про бунт не знают, о конфликтах между администрацией и осужденными слышали только краем уха. Причем Непомнящих заявил, что на плацу не находился, а Шитиков и Мишин сообщили, что выходили вместе со всеми, но зачем, сами толком не знают. Кроме того, и Шитиков, и Мишин на суде заявили, что ничего не знают о том, была ли в колонии иерархия.

— Все вышли, и я вышел, — прокомментировал Шитиков.

Непомнящих отметил, что массовые беспорядки действительно были, но «масса вышла на плац, потому что маски входили».

— Слышал, что администрация зэка избила, а почему — не знаю, — прокомментировал он события, с которого начался бунт. — Я на плац не выходил, призывов выйти не слышал.

Гособвинитель в связи с этим ходатайствовал о том, чтобы зачитать протоколы показаний каждого из свидетелей, которые они давали во время предварительного следствия, поскольку в них все трое рассказывали более подробно о событиях 9–11 апреля 2020 года.

Из показаний Шитикова, например, следует, что о тюремной иерархии он знал, смотрящим за колонией был осужденный по прозвищу Богдан.

— Блатные периодически встречаются, пытаются соблюдать воровские законы. К нам они не лезут, — отмечается в протоколе допроса Игоря Шитикова.

Там же сообщается, что свидетель сам ничего не видел, знает о происходящем только со слухов, например о том, что в ШИЗО завязался конфликт между сотрудником администрации колонии и одним из осужденных из-за сигарет. Однако сам Шитиков в ШИЗО не ходил, а лег спать.

Сообщал осужденный и о том, что на плац выйти призывал смотрящий за отрядом, в котором Шитиков содержался. А затем он сам вместе с другими осужденными через дыру в заборе проник на территорию промзоны. В своих показаниях на предварительном следствии Шитиков называл фамилии двух человек, которых на скамье подсудимых сейчас нет — один из них попросил передать другому канистру с горючим. Но чтобы кто-то что-то поджигал, Шитиков не видел.

— Видел Саркисьяна (Денис Саркисьян — один из подсудимых, ему вменяется участие в массовых беспорядках. — Прим. ред.), он ехал на погрузчике, — отмечается в протоколе допроса осужденного.

Вместе с тем на вопрос следователя о том, знает ли он Семена Францева, Александра Панчихина, Виктора Алёшина, которые сейчас проходят по делу как одни из предполагаемых организаторов бунта, Шитиков ответил отрицательно.

В протоколе допроса Алексея Мишина фигурируют нынешние подсудимые Антон Обаленичев, Игорь Колосов, Антон Оленников, а также Алексей Дьяченко, судебное производство в отношении которого прекращено из-за его смерти. Свидетель их называл подручными смотрящего за колонией Богдана, однако отмечал, что лично их не знает, слышал только прозвища. А о Семене Францеве, Александре Панчихине, Викторе Алёшине, Олеге Ващенко, Александре Эпове (все проходят по делу о бунте как подсудимые. — Прим. ред.) ничего не слышал.

Также он рассказал, что находился на плацу по время переговоров осужденных с руководством ГУФСИН, но ничего об этом не знает. На этом месте Мишин якобы оказался после клича в отряде, что нужно выйти на плац и порезать себе руки.

— Я вскрылся, но почему это сделал, не знаю, наверное, был в возбужденном эмоциональном состоянии. В дальнейшем не принимал участие в событиях, находился в помещении отряда, — отмечается в показаниях Алексея Мишина.

Правда, чуть позже он сообщил, что был на промзоне и назвал одного из осужденных, который поджог ПТУ — здание, напомним, выгорело полностью. Однако этого человека среди подсудимых нет.

В показаниях Сергея Непомнящих, зафиксированных в протоколе, помимо прочего отмечается, что он на плац сначала не выходил, остался в так называемой локальной зоне — огороженной площадке для прогулок у общежития, в котором содержался его отряд.

— Подошел Абу (прозвище подсудимого Хумайда Хайдаева. — Прим. ред.), сказал, если мы не выйдем на плац, то с нас потом спросят осужденные, — отмечается в протоколе. — Я вышел, порезал руку из-за страха перед осужденными.

Показания, которые отражены в материалах дела, свидетели давали в мае 2020 года. Всех их после бунта вывезли в СИЗО-1. На суде Игорь Шитиков и Алексей Мишин заявили, что как только попали в учреждение, начались пытки в камерах со стороны тех, кто там уже находился, а Сергей Непомнящих отметил, что на него давил следователь.

Игорь Шитиков находился в СИЗО-1 с апреля по декабрь 2020 года. Показания он давал в мае. По словам мужчины, его избивали четыре человека, они заставляли на бумаге написать показания, говорили, что нужно сказать. Потом листы забрали. А перед походом к следователю с ним говорили оперативные сотрудники следственного изолятора.

— Они спросили: «Тебе сказали, что нужно сказать?» Потом отвели к следователю, там всё нормально было. Сотрудники еще говорили, что если что не так, то я попаду в нехорошую камеру, — сказал Шитиков.

Он отметил, что проходит потерпевшим по двум уголовным делам — о применении насильственных действий сексуального характера и о превышении полномочий.

— Это применялось почти ко всем, кого в апреле-мае из ИК-15 привезли в СИЗО-1, — заявил Шитиков.

Алексей Мишин рассказал, что тоже писал показания на листах прямо в камере: «Зэки что говорили, то я и писал». Он также отметил, что в день прибытия в следственный изолятор «сотрудники в масках» били прямо в коридоре, но они не требовали давать показания. Их выбивали уже в камере — это делали пять-шесть человек.

— Зэки били день через день и просили дать показания. Они диктовали, я писал. Они сказали: «Либо подписываешь, либо всё продолжится». Потом следователь вызвала, дала листы, на которых было что-то написано, я подписал, не глядя. Она сказала, что дальше сама всё сделает, — сказал Мишин.

Она подписывал так же, не глядя, еще документы — какие-то принес сотрудник СИЗО-1, какие-то — уже когда вернулся в ИК-15. После допроса в следственном изоляторе осужденный провел некоторое время в другой камере. В ней находились только те, кто приехал из ангарской колонии. Некоторые из них также сообщали о пытках в отношении себя.

Третий свидетель, Сергей Непомнящих, отметил, что в отношении него тоже применялась физическпя сила со стороны подследственных, которые находились в СИЗО-1, но от мужчины требовали оговорить себя.

— Но я ничего не делал, потому на меня это не возымело действия, — заявил он.

Но дать ложные сведения о других осужденных из ИК-15 в камере от него не требовали. Однако на допросе на него давил следователь, сказал в суде Непомнящих.

— Он сказал, что, если не дам показания, мне в ИК-15 плохо будет. А я после спецназа (спецподразделения вошли на территорию колонии для подавления беспорядков. — Прим. ред.) вообще ничего не соображал, — заявил Непомнящих.

Отметим, подсудимые во время заседания высказывались о том, что через подобное в СИЗО-1 — избиения и написание показаний прямо в камере — «прошла вся пятнашка».

— В том числе и я писал эти бумаги, которые из нас выбивали разработчики — кто, что делал, кто-что делал. Потом эти бумаги куда-то приобщали, — заявил один из подсудимых Семен Францев.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию — так же как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых, Семен Францев, попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает. Ранее мы изучили криминальную биографию каждого из предполагаемых организаторов бунта.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение морального ущерба, второй претензий не имеет. В итоге была озвучена альтернативная версия происходившего в апреле 2020 года в ИК-15.

Перед трехнедельным перерывом в заседаниях в суде допросили двух засекреченных свидетелей: один не ответил почти ни на один вопрос от подсудимых, другой смело рассказал о том, как готовился бунт.