Что делать с «Воротами Байкала» и иркутским «Трудом»? — разбор «ИрСити»

Стоит ли верить общениям мэра Иркутска? Что будет, если снести легендарный дворец спорта «Труд»? А где найти денег на развитие особой экономической зоны «Ворота Байкала»? И почему Иркутск превращают в кладбище? Новости прошедшей недели родили столько вопросов. Давайте вместе разбирать каждый и пытаться найти ответ.

В обзоре событий недели журналисты «ИрСити» не пытаются определять ключевые информационные поводы прошедших семи дней, а пишут о том, что их больше всего задело.

Главный архитектор Иркутска Антон Жуков в начале недели высказал очень смелую идею — предложил снести стадион и дворец спорта «Труд», чтобы на их месте построить новый театр кукол и концертный зал имени Дениса Мацуева. Кроме того, на освободившемся пространстве он предложил разместить новый городской парк с пробивкой улицы 5-й Армии в сторону улицы Красного Восстания и формированием городского транспортно-пешеходного бульвара.

Антона Михайловича можно похвалить за то, что он открыто высказал свою мысль и попытался её отстоять. Ведь можно было бы просто тихонько рассказать об этом на градсовете при губернаторе и замолчать. Жуков же решил дать свой комментарий в СМИ, а потом раскидать идею по соцсетям, собрав десятки комментариев, даже ответив на некоторые. Это похвально и смело, без шуток.

Но больше, как по мне, Жукова хвалить не за что. Меня откровенно покоробили его слова о том, что стадион уже утратил свою спортивную функцию, они далеки от реальности. Несмотря на то, что «Труд» находится в очень плохом состоянии и требует капитального ремонта, он остаётся главной спортивной площадкой города. Через несколько дней там будут играть в футбол на Кубок Сибири (невесть какой уровень, но, как говорится, другого футбола у нас для вас нет).

Зимой стадион был и остаётся одной из площадок, где тренируются детские хоккейные команды. Так что слова Жукова о том, что «хоккей на поле уже не вернётся», не верны — хоккей оттуда и не уходил. Более того, насколько я помню, у профессиональной «Байкал-Энергии» были планы проводить отдельные матчи на открытом воздухе, именно на «Труде». Конечно, путь от планов до реализации порой может быть невероятно долгим, но сам факт — на «Труде» крестов не ставили даже после перехода «Байкал-Энергии» на крытый лёд.

Дворец спорта морально устарел, но он остаётся главной баскетбольной площадкой Иркутска, свои домашние матчи там проводят баскетболисты «Иркута», и в допандемийные времена они собирали аншлаги даже в заштатном втором дивизионе Суперлиги. Фактически Иркутск был одним из нескольких городов, представленных на подэлитном уровне, где в баскетбол играли не при пустых трибунах.

В конце концов, на «Труде» открыто множество спортивных секций, где занимаются сотни людей, там же регулярно проводятся занятия по физкультуре у студентов Иркутского госуниверситета. Да, условия плохенькие, особенно в манеже. Но ведь других нет. И, кажется, не предвидится.

Странно говорить о сносе одной из главных спортивных площадок города, пока у нас нет вариантов, куда можно расселить всех, кто перечислен выше. С хоккеистами — проблема, потому что новый ледовый дворец не резиновый, он и так занят с утра и до забора. С открытым «Рекордом» та же история. С футболом ещё сложнее — даже убитый «Труд» является одной из лучших площадок города. Это многое говорит об Иркутске, но всё же. Легкоатлетов тоже пристроить некуда — в «Байкал-Арене» своих хватает. Но да бог с ним, со спортом. Кому-то он и развитый никому не нужен, а мне и наш, чахоточный, постоянно жалко, я здесь не объективен.

В 2015 году я делал интервью с тогдашним министром спорта Иркутской области Ильёй Резником. Он говорил, что снести «Труд» и построить на его месте новый спорткомплекс не получится из-за современных градостроительных норм. Представим, что «Труд» всё-таки снесён. Площадка высвобождается большая — 5 гектаров, как говорит Жуков. Но влезут ли туда два новых объекта культуры, к которым нужно сделать свои подъезды и парковки? Жуков считает, что можно, иллюстрирует это красивыми картинками. Но получится ли в реальности?

Также от высказанной Жуковым идеей отвращает то, что он, как и многие другие чиновники до него, как щитом прикрылся именем пианиста Дениса Мацуева и прожектом-долгожителем в виде концертного зала. Помнится мне, ради концертного зала обосновывали снос чаеразвесочной фабрики и ТЭЦ-2 на Цесовской набережной. Потом вместо концертного зала там решили строить элитное жильё. Внезапно? Да ладно! Я не сторонник теории заговоров, но, читая новость об идее Жукова, в первую голову подумал именно об этом. И не я один.

«Если бы Мацуева не было, то его стоило бы придумать, потому что под идеей строительства музыкального зала, центра уже произошла история с территорией рядом с Цесовской набережной и выдвинуто ряд проектов на других вполне симпатичных для застройки территориях города. Что происходит на Цесовской — мы знаем. Элитное жильё. Теперь на очереди действующий открытый стадион?» — написала художник и доцент ИГУ Яна Лисицина под постом Жукова в Facebook (запрещённая в России экстремистская организация).

«Смешно даже как-то это слышать! Опять концертный зал, опять Мацуев и парк... Хоть бы что-нибудь новое предложили!» — воскликнула иркутянка Майя Соловьёва там же. Можно найти ещё почти десяток подобных комментариев.

Может быть, всё-таки стоит поискать для очередного «чудо-мега-прожекта» какую-то другую площадку? Вот, к примеру, жители Ленинского округа страдают от отсутствия культурных объектов на своей территории. А давайте попробуем найти место для крутого концертного зала там? Ведь очевидно, если зал будет крутой, и если у нас все так любят классическую музыку (а изрядная часть комментариев в соцсетях Жукова — от любителей, радостно одобривших его идею), то он не будет пустовать. Давайте попробуем?

Слава богу, мэр Иркутска уже прокомментировал эту инициативу и не одобрил её. Правда, я не уверен, что впоследствии его мнение не поменяется на 180 градусов, но не перестаю надеяться, что после этих слов от «Труда» всё-таки отстанут.

Это мэр Иркутска Руслан Болотов 29 апреля рассказывает об итогах своей работы на посту главы города 29 апреля. Отчёт перед депутатами гордумы, потому что, во-первых, законодательство, во-вторых, это они его избиратели.

Отчёт – это такой процедурный, немного скучный и легко предсказуемый момент. Много про прошлое – сохранили социальный бюджет, отремонтировали дороги, благоустроили дворы и так далее – и чуть про будущее, без конкретики. Если мэр первый год на посту, то можно немного поругать предшественника.

Болотов объявил регенерацию центра Иркутска, децентрализацию города, обновление общественного муниципального транспорта, использование механизма комплексного развития территорий для расселения «хрущёвок». Красивые слова, правда? А, ещё договорённость с крупными строительными компаниями о строительстве соцобъектов вместе с жильём. Но предыдущий глава города Дмитрий Бердников тоже говорил что-то подобное, но результата за 5 лет мы не увидели.

Все 1,5 часа, пока мэр рассказывал о тактике и стратегии, я думала только о доверии. Я не доверяю главе города, то ли потому что это моя работа – не доверять чиновникам, то ли потому что, как правило, чиновники, как и депутаты, в большинстве не стремятся держать слово и только выкручиваются в итоге, то ли всё вместе. И ещё потому что в городе слишком очевидна власть «строительного лобби», хотя, говорят, что его нет.

Сколько человек в Иркутске верят словам Болотова? Сколько воспринимают его не как очередного новенького чиновника, который должен что-то пообещать, а выполнить – дело десятое? Что должен сделать мэр, чтобы любое его действие и слово перестали воспринимать в штыки? И сколько времени для этого должно пройти?

В своём отчёте мэр пообещал, что перемены в жизни города мы увидим скоро. Очень хотелось бы уже этим летом, во время ремонта дорог. Учитывая прошлогодний коллапс во всём городе, тысячи сказанных слов про плохие проекты и организацию работ, озвученную в отчёте работу над ошибками, это могло бы стать первым шагом к доверию, показателем, что этот мэр не только про слова.

Как журналист смотрю на это, скептически подняв бровь, как житель Иркутска – стараюсь вырвать из сердца надежду и приготовиться к худшему. В сумме – держу за вас кулачки, Руслан Николаевич.

На минувшей неделе замгенпрокурора Дмитрий Демешин вынес очередное предостережение в адрес большого «серого» дома. На этот раз предметом его критики стала неочевидная эффективность особой экономической зоны «Ворота Байкала». После этого губернатор Иркутской области Игорь Кобзев потребовал разобраться, что там вообще происходит.

Демешин за последние несколько месяцев стал настоящей звездой иркутского медиапространства. Он занимает пост заместителя Генпрокурора с 2019 года, но почему-то именно в 2021-м стал под микроскопом разглядывать Приангарье: то минздрав, то минобр, то минстрой, то минлеса. В этот раз он присмотрелся к ОЭЗ, за которую отвечает минэкономразвития.

История турзоны не такая простая, как хотелось бы. Она существует уже 13 лет, а видимые подвижки начались после того, как управление ею передали на региональный уровень. Якорный резидент – горнолыжный курорт «Гора Соболиная», история которого начинается в далёких 70-х годах. Сегодня это как будто единственная компания, где вообще что-то происходит. Но вообще-то стараются все. Например, на странице ОЭЗ в Facebook (запрещённая в России экстремистская организация) есть объявление за март о наличии 18 земельных участков для потенциальных инвесторов.

У «серого» дома даже есть крутые планы: до 2023 года тут должны появиться канатная дорога, турбаза и гостиницы, стоимость проектов составляет 2,4 миллиарда рублей. Столько же регион планирует вложить в инфраструктуру. То есть нельзя сказать, что Иркутская область сидит, сложа ручки, нет, потихоньку всё-таки работу работает. Поэтому предостережение Демешина такое неожиданное. А он ещё и приводит любопытную статистику от Минэкономразвития России.

По оценке МЭР, эффективность турзоны в 2018 году составила 58%, в 2019-м – 48% (по 2020-му данных нет). Из восьми зарегистрированных резидентов фактически работает один, из 22 объектов инфраструктуры, строительство которых планировалось в 2012-2021 годах, ни один не введён в эксплуатацию, три объекта находятся в процессе строительства, сроки которого продлены до 2027 года.

А ещё уточняется, что по результатам оценки эффективности ОЭЗ за 2018-й, 2021-й и 2025 годы предусмотрена финансовая ответственность в виде возврата федеральных денег, выделенных региону на развитие турзоны.

Думаю, не только правительство напряглось, но и всё Приангарье. Потому что после таких заявлений замгенпрокурора могут появиться тягостные мысли, что «Ворота Байкала» - это такая дыра, в которую утекают деньги.

Простите, вырвалось.

На следующий день правительство региона выпустило релиз, где губернатор Игорь Кобзев поручил минэкономразвития в течение месяца проанализировать, «почему ОЭЗ не развивается и число резидентов не растёт».

Тут хочется сделать умное лицо и сказать, что зоны с особым экономическим режимом вообще-то должны строго контролироваться, и отчётность по их эффективности должна быть на руках у специалистов регионального минэка в любой момент. Но раз глава региона даёт срок – месяц, значит ему виднее. Возможно, это связано со сроками ответа на предостережение замгенпрокурора. Надо же доказать Демешину, что всё под контролем, а ОЭЗ - не дыра, а место, где, да, трудно, но, несмотря на это, всё цветёт и пахнет.

Так или иначе, за «Ворота Байкала» надо браться всерьёз и надолго. Помните же, что у губернатора есть идея включить в ОЭЗ ещё три байкальских локации: Листвянку (где – «Аааааа!» - что происходит), остров Ольхон (где-таки начали строить первую асфальтовую дорогу, но надо делать это аккуратненько, на цыпочках и шёпотом) и Большое Голоустное (которое уже раз включали в ОЭЗ, но ничего не получилось, возможно, в этот раз концепцию развития посёлка пересмотрят, потому что место там и правда крутое).

Правда, если по турзоне в одном Байкальске столько вопросов с деньгами и эффективностью, как будем решать эти же проблемы ещё в трёх местах? Пока это выглядит как красивая мечта об очень далёком и очень светлом будущем, потому что сегодня свободных денег у региона на развитие нет. Бюджет ужимают, власти берут кредиты.

Глава региона даже собрался на переговоры с федеральным центром о предоставлении очередного бюджетного займа. Для этого нужно, чтобы на счетах не было остатка, а, по данным регионального минфина, местные бюджеты в первом квартале получили профицит в 3,6 миллиарда рублей, и теперь должны спешно эти деньги потратить (это после заявлений главы ассоциации муниципальных образований Вадима Семёнова о хроническом недофинансировании территорий!).

Понимаете? С деньгами всегда так. Никогда не знаешь, где прибудет, а где убудет, и хорошо это или плохо. Никакой стабильности.

У Винни-Пуха были абсолютно те же проблемы с мёдом.

На прошедшей неделе исполнилось 35 лет со дня страшной катастрофы в истории нашей планеты. В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции произошла авария. В России любят в память о подобных событиях устанавливать памятники, мемориальные таблички. Не то, чтобы я против этого, наоборот, я за сохранение истории и почитание героев, но я против, чтобы таким образом города превращались в кладбища.

В понедельник, 26 апреля, в Иркутске на бульваре Гагарина был установлен памятный камень к годовщине аварии на Чернобыльской АЭС. Теперь на самой популярной прогулочной зоне в городе красуется большой белый булыжник.

Ну неужели нельзя было как-то по-другому увековечить память? Я нашла фотографии памятников чернобыльской аварии в других городах, как пример, какой бы монумент хотела видеть я.

Согласитесь, лучше, чем булыжник.

Ведь главная задача таких сооружений – как можно дольше сохранить память о событии. Вот пройдёт мой ребёнок мимо такого памятника, как например, в Ставрополе, и спросит у меня: «Мама, а что это такое?», а пройдя мимо бесформенного камня, думаю, даже внимание не обратит. Вот тебе и память.

Кстати, пока писалась эта колонка, в Иркутске заложили ещё один камень – в честь присвоения звания «Город трудовой доблести». Так держать! (нет)