«Если плохие показания дашь — сутками будешь на проводах». Свидетель по делу о бунте в колонии Ангарска рассказал, как его пытали в СИЗО

Свидетель по делу о бунте в колонии № 15 Ангарска Талгат Татыев на судебном заседании 7 декабря заявил о пытках во время предварительного следствия со стороны сокамерников в СИЗО-1. Мужчина также сообщил, что именно они говорили, какие показания нужно писать. Это уже пятый свидетель, который в суде не подтверждает свои слова из протоколов допросов на предварительном следствии, ссылаясь на то, что показания выбили.

Талгат Татыев во время событий в апреле 2020 года находился в ШИЗО, куда попал за нарушение режима, содержась в отряде строгих условиях содержания № 6 — там же, где и большинство нынешних подсудимых. Вместе с тем Татыев отмечает, что ничего не знал ни про тюремную иерархию внутри колонии, ни про смотрящих.

— Я ни с кем не общался, никуда не лез, — сказал он на суде.

На суде Татыев почти ничего не рассказал о бунте в 2020 году. Он отмечал, что из своей камеры в ШИЗО вышел по распоряжению начальника колонии Андрея Верещака, который отправил осужденных ночевать в отряд № 6.

— Верещак сказал, что всё разрушено, тут спать невозможно. Я из камеры когда вышел, уже всё сломано было, я сам в шоке был, — отметил мужчина.

Что творилось в колонии 10 апреля, когда на территорию зашел спецназ и начались поджоги в промышленной зоне, Татыев не знает, поскольку в это время находился в помещении отряда.

— Я в бараке был, ничего не рассматривал. Ващенко и Сёма (речь об Олеге Ващенко и Семене Францеве, которые сейчас являются подсудимыми по делу. — Прим. ред.) говорили нам не выходить на плац, потому что нас специально туда заманивают, — сказал он. Позже при ответах на вопрос подсудимых Татыев добавил: «Я помню, что Ваща во весь голос орал и Сёма тоже: "Пацаны не выходите, это замануха, они нас там убьют"».

По ходатайству прокурора в суде были зачитаны показания Талгата Татыева, которые он давал на предварительном следствии. В протоколе допроса указано, что мужчина знал об иерархии в колонии, знал, почему разгорелся конфликт в ШИЗО, а также сам принимал участие в погромах в штрафном изоляторе — оторвал ножку кровати и разбил камеру видеонаблюдения и порезал себе руку «из-за стадного инстинкта».

— Слышал, что у Фиксы (подсудимый Антон Обаленичев. — Прим. ред.) нашли сигареты, заламывали ему руки, он потом начал кричать, что вскрылся, началась паника, — отмечается в документах. — Мэн, Монгол и Черный (подсудимые Виктор Алёшин, Роман Нефедьев, а также умерший в сентябре 2023 года Алексей Дьяченко. — Прим. ред.) разговаривали с Гридасовым (сотрудник ИК-15 Артем Гредисов. — Прим. ред.). Он спрашивал, зачем это всё устроили, осужденные сказали, потому что к Фиксе применили физическую силу.

На утро 10 апреля смотрящий за колонией по прозвищу Богдан после переговоров с Верещаком, следует из показаний Татыева, передал, что тем, кто находился в ШИЗО, надо вернуться обратно, но с этим якобы не согласились Семен Францев, Алексей Дьяченко и Иван Марченко. Сам Талгат Татыев хотел вернуться в штрафной изолятор, но этого так и не сделал, а оказался на плацу, где в какой-то момент увидел, что начальник ГУФСИН по Иркутской области Леонид Сагалаков присел.

— Сел на корточки, что-то сказал Верещаку, потом штурм начался, — говорится в протоколе. — Видел потом, что кто-то облил забор промки (промышленной зоны ИК. — Прим. ред.) соляркой. Я тоже поджигал.

В ответе на вопрос о том, кто руководил осужденными во время бунта, в протоколе зафиксированы прозвища Семена Францева, Антона Оленникова и Алексея Дьяченко. При этом о том, кто был инициатором, свидетель не знал.

В суде Талгат Татыев заявил, что «это всё обман, мне всё это диктовали в пресс-камере». Его после бунта в колонии, как и других осужденных, привезли в СИЗО-1, где он пробыл восемь месяцев. По словам Татыева, всё это время изо дня в день в отношении него применялось физическое насилие. Мужчина назвал прозвища сокамерников, которые это делали, а также отметил, что сейчас проходит потерпевшим по делу о пытках.

Свидетель рассказал, что в камере его заставляли на листах А4 писать всё, что он помнит о событиях. Эти показания читали так называемые разработчики, которые затем указывали, где и что нужно добавить, какое имя упомянуть.

— Говорили: «Если ты плохие показания дашь, то будешь суткам на проводах сидеть». Бумагу А4 стопками приносили, в каждом углу сидит осужденный из ИК-15, пишет. Я на проводах сидел, лоб сожгли, ладошки сожгли, в туалет сходить не могу, кровь течет, кушать не могу. Сижу, бедный, в углу простынями связанный. Конечно, я всё придумал. Разработчики называли кого-то, спрашивали, знаю ли я его, если отвечал, что знаю, говорили: пиши, что он сделал то-то и то-то, — рассказал Талгат Татыев.

Бумагу, по словам свидетеля, в камеру передавали через слуховое окно в двери, но кто конкретно — он не знает. Сокамерники, которые били его и других осужденных из ИК-15, заставляли в этот момент остальных вставать на колени и склонять голову. При этом в первые три-четыре месяца в СИЗО из камеры Татыева не выводили вообще, с сотрудниками учреждения он не встречался.

Опознавал Татыев осужденных из колонии и по фото. Это были Алексей Дьяченко, Семен Францев и Антон Оленников.

— Но я их показывал только потому, что знаю их, мы в одном отряде был. А не так, что это участники бунта, — уточнил свидетель.

По мнению Талгата Татыева, которое он озвучил на заседании суда, массовые беспорядки в ИК-15 спланировали сами сотрудники колонии. Они, добавил свидетель, сами нарушали свои полномочия, а за неделю до конфликта в ШИЗО пытались спровоцировать на ссору и его.

— Изначальная провокация была, когда Куртынов (Александр Куртынов — сотрудник ИК-15. — Прим. ред.) обрезал мне ножом карман. Они думали, что я начну кричать, а я молча зашел в камеру, сказал об этом другим арестантам, и всё. Через неделю на Фиксу накинулись, — отметил Татыев.

Показания, которые зафиксированы в протоколе допроса в мае 2020 года, свидетель позже подтвердил следователю, в том числе через год. На суде он объяснил, что тогда ему оставалось до освобождения два месяца и говорить что-то лишнее было опасно. Тем более, ему угрожали, что в случае чего он «снова будет страдать», тем более что после событий в СИЗО его понизили в тюремном статусе с мужика (осужденные, которые ходят на работу. — Прим. ред.) до человека с низкой социальной ответственностью. Сейчас Татыев, находясь в СИЗО, ничего не опасается.

— Я хочу, чтобы всё было по совести, чтобы в деле детально разобрались, — заявил он.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию — так же как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых, Семен Францев, попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает. Ранее мы изучили криминальную биографию каждого из предполагаемых организаторов бунта.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение морального ущерба, второй претензий не имеет. В итоге была озвучена альтернативная версия происходившего в апреле 2020 года в ИК-15.

Перед трехнедельным перерывом в заседаниях в суде допросили двух засекреченных свидетелей: один не ответил почти ни на один вопрос от подсудимых, другой смело рассказал о том, как готовился бунт.