Андрей Левченко – о борьбе с «Единой Россией» и проблемах Кобзева

Андрей Левченко стал руководителем фракции КПРФ в заксобрании региона после выборов в 2018 году, когда губернатором Иркутской области был его отец Сергей Левченко. За 2 года фракция успела побороться на стороне правительства региона и вернуться в привычное оппозиционное русло. С октября 2019 года из неё вышло уже два человека, а усилить позиции в руководстве областного парламента она так и не смогла, несмотря на выборы нового вице-спикера в апреле. В интервью «ИрСити» Левченко рассказал о борьбе с «Единой Россией» в заксобрании, давлении на депутатов от КПРФ и проблемах врио губернатора Игоря Кобзева в Иркутской области.

Левченко 37 лет. В 2018 году он во второй раз прошёл в заксобрание по партийному списку КПРФ. С 2011 года Левченко является генеральным директором ангарской компании «Стальконструкция», он работает в ней с 2004 года. В 2012-2014 годах был депутатом думы Ангарска. Секретарь по идеологии ангарского горкома КПРФ.

- После того, как у нас в регионе в декабре сменилась власть (12 декабря 2019 года Сергей Левченко сложил полномочия губернатора, врио главы региона был назначен Игорь Кобзев), есть субъективное ощущение, что фракция КПРФ стала менее активна в заксобрании и осталось только два активных человека – это Андрей Маслов и Антон Романов. Сергей Бренюк и вы стали меньше выступать. Почему?

- Я думаю, что это впечатление от деятельности неверное, потому что деятельность всё-таки не складывается из выступлений на сессиях. Я бы сказал, что за последние 1,5 месяца мы достаточно много сделали в связи с последствиями коронавирусной инфекции, с экономическим кризисом, который начался из-за неё, в связи с падением цен на нефть, сокращением бюджета.

Чтобы, по крайней мере, эти последствия для населений и для бизнеса компенсировать, мы разработали уже девять законопроектов. Два из них – проекты федеральных законов, к ним очень много приложений, это непростые документы, объективно говорю. Это достаточно плотная законотворческая деятельность.

А если говорить о выступлениях, достаточно всё предопределено. Когда малые фракции – «Справедливая Россия», ЛДПР, общим количеством шесть человек – примыкают в голосовании к «Единой России», у которой 17 [депутатов], уже получается 23 голоса, то есть большинство, [этого достаточно] для принятия любого вопроса, за исключением тех редких вопросов, где требуется 30 голосов, таких практически не бывает.

Поэтому мы сосредоточились именно на законопроектах или поправках в действующее законодательство, которые улучшали бы жизнь предприятий и наших жителей.

- Но ведь до того, как у нас поменялся глава региона, малые фракции точно также примыкали к «Единой России».

- Нет, я бы так не сказал. Тогда была ситуация, когда они склонялись то в одну, то в другую сторону. Очень часто такое было. Плюс [к фракциям СР и ЛДПР есть] ещё группа «Гражданская платформа», [всего] получается, девять человек [в малых фракциях]. Они часто делились даже внутри одной фракции. Тогда демократии было больше. Ситуация объективно поменялась.

- Почему?

- Честно говоря, видимо, каким-то образом этих депутатов теперь склоняют голосовать вместе с «Единой Россией», каждого по-своему. Кто-то получил должности в законодательном собрании и, видимо, из-за того, что находится в подчинении у председателя…

- Вы сейчас на Ларису Игоревну [Егорову] (Cтала вице-спикером ЗС после смены председателя областного парламента с Сергея Сокола на его заместителя Александра Ведерникова, до этого руководила комиссией по регламенту) намекаете?

- Нет, у неё и раньше была должность, она у неё поменялась – стала выше. Кто-то из-за своей подчинённости, видимо, голосует таким образом, хотя это не имеет ничего общего с депутатской деятельностью. Потому что несмотря на то, что депутат занимает какую-то должность в заксобрании, он должен голосовать так, как считают его избиратели. Получается, что далеко не всегда это происходит в последнее время.

По тем же законопроектам [КПРФ] мы уже видим: мы внесли требование (Под требованием подписались 17 человек - 15 из фракции КПРФ, плюс Евгений Сарсенбаев и Денис Шершнёв, которые раньше входили в неё) о проведении внеочередной сессии, и даже на депутатов, которые подписали это требование, начало оказываться давление, чтобы они свои подписи отозвали. Если бы это произошло, сессия бы не состоялась.

Интернет переполнен [сообщениями] от предпринимателей, что надо налоги снижать или отменять, что надо производить прямые выплаты людям. Это реальная потребность общества.

Там [в Сети] нет, мне кажется, ни одного мнения, что не нужно ни копейки тратить из бюджета любого уровня, не надо никому помогать - никто так не говорит, то есть всё общество - 100%, может быть, 99,9%, за исключением депутатов – наших соперников - считает, что нужно помогать. А когда мы начинаем собирать подписи за проведение срочной внеочередной сессии, наши соперники начинают пытаться эту сессию не допустить.

Это же значит, что они не исполняют наказы и требования избирателей, в том числе их избирателей. Если мы говорим, что подавляющее большинство людей высказывается за эти меры, значит там и их избиратели, значит они их требования не исполняют. Какое право они имеют сегодня называться депутатами?

- Вы всё время говорите о давлении на депутатов…

- У меня есть конкретные примеры…

- Да, приведите конкретные примеры, потому что многие люди не понимают, как можно давить на депутата законодательного собрания.

- Я не буду называть фамилии, потому что я не получал на это от этих депутатов согласия, но я могу легко объяснить.

У нас из 45 депутатов только 17 работают в законодательном собрании, соответственно, 28 депутатов работают на неосвобождённой основе, в других местах - либо в бюджетных учреждениях, либо в коммерческих организациях и очень часто либо этими коммерческими организациями руководят, либо ими владеют, либо являются совладельцами.

Мы же в России живём, мы же знаем, что при желании на любую коммерческую организацию можно найти методы давления. У всех есть какие-то договоры, лицензии, разрешения, договора аренды и так далее. Вот через это осуществляется давление.

Говорят, например: мы тебе договор аренды не продлим, - а у человека там какой-то бизнес размещён. Либо, если они работают в бюджетных организациях, муниципальных или областных, говорят: хочешь лишиться своей должности? Там же они снимаются и назначаются очень просто - по решению учредителя. И люди боятся потерять работу. Их тоже со своей стороны можно понять, у всех семьи, дети, кто сейчас, в такое время, хочет лишиться работы? С другой стороны, депутат, идя на выборы, должен быть готов к такой истории.

Но многие через это ни разу не проходили, и, когда сталкиваются в первый раз, для них это шок. Оказывается, что они к этому не готовы.

- По вашим словам получается, что когда губернатором был Сергей Георгиевич, у нас было супердемократичное заксобрание, не было давления на депутатов, малые фракции принимали те решения, которые считали нужными, без оглядки на ЕР. Но по тому, как проходила дискуссия, такого впечатления не было. Казалось, что КПРФ старается задавить своими выступлениями, заблокировать принятие некоторых решений. Например, законопроекты о помощи пострадавшим от наводнения.

В июле 2019 года по инициативе Андрея Левченко заксобрание сняло с рассмотрения восемь вопросов о социальной поддержке граждан, пострадавших от наводнения. Они были внесены прокуратурой и депутатами от ЕР, «Справедливой России», «Гражданской платформы», ЛДПР. По словам Левченко, за это проголосовали 18 человек, в то время как на сессии присутствовало 15 членов фракции КПРФ.

По мнению губернатора региона Сергея Левченко, законопроекты были нерациональными и давали льготы только крупным коммерческим структурам. В сентябре 2019 года глава Приангарья внёс в заксобрание аналогичные документы, предусматривающие налоговые льготы для граждан и предприятий, оказавшихся в зоне паводка.

- Во-первых, не было, конечно, стопроцентной демократии, но то, что демократии было больше, - это факт. Это просто подтверждается вашими словами, что была более оживлённая дискуссия.

- Дискуссия оживлённая и сейчас.

- Я бы не сказал по сравнению с тем, что было тогда. Мы же говорим о фактах. То, что депутаты малых фракций голосовали по-разному, это было? Было.

- Я просто не вижу разницы между голосованием депутатов малых фракций в предыдущие 5 лет и в последние 4 месяца.

- Может быть, из-за того, что вы не находитесь в самом заксобрании. У нас ведь ни у «Единой России», ни у КПРФ нет большинства голосов. У нас было на одного депутата больше, чем у «Единой России», - это да, но большинства в законодательном собрании не было ни один день, поэтому нашей фракцией мы никогда не могли бы задавить своим количеством - нам не хватало минимум пять голосов для любого решения.

То есть наша задача была привлечь на свою сторону сторонников. Точно такая же задача была у «Единой России»: у них 17 депутатов, надо ещё шесть голосов. Поэтому часто никто до последнего не знал, как пройдёт голосование. Это для всех часто было неожиданностью. Сегодня такого нет, я вас уверяю.

Если говорить о депутатах малых фракций, то вы говорите, что нет впечатления, что было больше демократии, чем сейчас. Но давайте посмотрим те сессии, которые будут проходить: 18-го будет внеочередная, 20-го - очередная. Внесены на 18 мая четыре законопроекта. «Единая Россия» готовит - и сегодня уже есть об этом достоверная информация - законопроект, в котором собраны три наших законопроекта по налогам, он касается тех же самых налогов.

Например, насколько я знаю, [законопроект про] транспортный налог предусматривает пятидесятипроцентное снижение для всех предприятий, собственников транспорта, у нас 100% - для тех, кто занимается перевозками.

Мы уже говорили на пресс-конференции, что можно, чтобы и то, и то действовало - для транспортников 100%, для остальных 50. Но «Единая Россия» не хочет этого. Она хочет, чтобы инициативы были только её, чтобы законопроекты были приняты, внесённые только ею вместе с этими малыми фракциями. Но почему надо транспортников лишить льготы? Для транспортников это непонятно, для меня тоже непонятно. Инициатива благая, но она наша, они просто из-за этого против.

Интервью с Левченко состоялось до внеочередной сессии 18 мая. Она была собрана по требованию депутатов от КПРФ. В повестку было внесено четыре законопроекта, три из них касались льгот по транспортному налогу, налогу на имуществу и по УСН, четвёртым предполагалось ввести региональные прямые выплаты населению и пособие на детей.

Налоговые инициативы не были рассмотрены, проект по выплатам отправили на доработку в профильный комитет. Фракция КПРФ заявила, что спикер ЗС Александр Ведерников нарушил регламент, и будет обращаться из-за этого в суд и в комиссию по регламенту и депутатской этике в ЗС. В пресс-службе заксобрания заявили, что нарушений не было. Через 2 дня, на очередной сессии 20 мая в первом чтении были рассмотрены альтернативные законопроекты, большинство голосов получила инициатива ЕР, СР, ЛДПР И «Гражданской платформы» по льготам на транспортный налог и по упрощённой системе налогообложения.

А на сессии по Тулуну не так было: были указы губернатора, в которых уже были зафиксированы меры поддержки, они уже действовали перед той сессией, о которой вы говорите. Что сделала тогда «Единая Россия»? Взяла те меры поддержки, которые уже есть в указах, немножко их увеличила. Это же просто популизм. Зачем? Уже действовала мера, немного прибавили и хотели, чтобы эта мера действовала по принятому закону. Я считаю, так не надо работать. Если бы разработали другие меры поддержки, которых не было в указах, тогда другое дело. Поэтому мы выступили против.

- Вы несколько раз повторили, что у вас одинаковые инициативы с «Единой Россией» — по налогам, по Тулуну, но ведь это же связано не с тем, что «Единая Россия» хочет в пику КПРФ что-то сделать, а с тем, что на региональном уровне есть небольшой набор налогов, на которые можно влиять.

- Да, но если мы возьмём сейчас законопроект о прямых выплатах, то, я вас уверяю, что «Единая Россия» будет выступать просто против, потому что у них с федерального уровня, из Кремля идёт неофициальное распоряжение, что все решения о каких-то выплатах могут приниматься только там, в Кремле, вы внизу сидите и ждите, будут — дождётесь, не будут — значит мы считаем, что и не надо.

Мы так не считаем. Мы в Иркутской области за последние 4 года в два раза увеличили бюджет, он стал 200 миллиардов на 2019 год. Даже больше - 213 миллиардов рублей, если из этих денег убрать деньги по Тулуну, то будет 200 миллиардов наших собственных доходов. Кто сделал эти доходы для бюджета? Наши жители, наши предприятия, которые зарегистрированы в Иркутской области, у них тут люди трудятся, то есть в том числе [это] налоги работников, которые здесь трудятся, каждый в эти дополнительные 100 миллиардов сделал свой вклад.

Произошло чрезвычайное событие. Во всех странах, где есть такая возможность, понимая, что это средства налогоплательщиков, часть возвращают. Так вот мы считаем, что наши жители и предприятия, которые дали дополнительно эти 100 миллиардов, имеют право на то, чтобы часть этих денег получить обратно в виде прямых выплат и различной поддержки, субсидий. Это наше мнение. И мы не готовы ждать на это отмашки Кремля, чтобы они разрешили нам это сделать. С какой стати? Это наши собственные доходы, мы ими можем сами распоряжаться.

- Вы говорили, что до смены власти КПРФ и «Единая Россия» боролись за голоса в заксобрании. А как сейчас это происходит? Вы боретесь за них?

- Это простые разговоры с депутатами, переговоры. У нас появляется какая-то инициатива. Например, вот эти первые четыре закона мы разработали и составили требование о проведении очередной сессии по ним. Мы конкретно обращались к депутатам других фракций. Например, к ЛДПР я обратился, они просто отказались.

- Без аргументов?

- Да, без аргументов. Сказали, что не будут подписывать ни законы, ни требование. Никто ничего не подписал. Мы обратились к нашим бывшим коллегам (Евгению Сарсенбаеву и Денису Шершнёву, которые вышли из КПРФ), спасибо им большое за то, что они не побоялись никакого давления, возможных последствий для себя, для своих организаций. У нас даже хватило голосов [для внесения требования о проведении внеочередной сессии], мы не стали свои голоса до конца собирать. Вот пример, живой, конкретный.

На сессии 18 мая Левченко уточнил, что обращался к одному из депутатов от ЛДПР Дмитрию Тютрину и Александру Гаськову от «Справедливой России». Руководители обеих фракций заявили, что к ним КПРФ не обращалась с просьбой поддержать требование о проведении сессии или законопроекты.

- Просто непонятно, что «Единая Россия» может предложить депутатам малых фракций такого, чего не может предложить КПРФ для того, чтобы перетянуть ЛДПР и «Справедливую Россию» на свою сторону.

- У нас фракция «Справедливой России» состоит из двух депутатов, оба работают в подчинении председателя заксобрания.

- Депутаты же все самостоятельные люди…

- Получается, что несамостоятельные часто.

- Но ведь председатель заксобрания не может своим решением снять депутата с поста руководителя комиссии, например, или должности вице-спикера.

- Не может. Но он может создать условия для работы такие, как любой работодатель своим подчинённым, которые будут, мягко говоря, невыносимы, и они это понимают.

Плюс у нас часто правоохранительные органы включаются в политическую деятельность. Мы же понимаем эти многочисленные публикации в СМИ о роли прокуратуры в политической жизни региона. Она же большая? Не будем конкретизировать, но она большая, согласитесь?

- Она есть.

- Я считаю, что она большая. А каким образом правоохранительный орган - прокуратура - могла создать такую ситуацию, чтобы вы как журналист говорили, что она есть. Её не может быть. Совсем другая задача [у прокуратуры]. Это не политический орган.

- Прокуратура не может повлиять на председателя конкретного комитета в заксобрании.

- Может. У нас, в том числе у тех депутатов, которые работают на освобождённой основе, есть собственный бизнес. Формально они им не владеют, не руководят, но он же никуда не делся. У нас ведь нет обязательства (к сожалению, нет, я считаю, что должно быть), чтобы человек, переходя на государственную должность, - перестал какое-либо отношение иметь к своему прошлому бизнесу.

Я считаю, что человек должен переставать иметь отношение к любому бизнесу, переходя на государственную должность, и у его должна быть нормальная заработная плата, чтобы он чувствовал себя в порядке, получал достойную зарплату, и уже не думал ни о чём другом.

А те депутаты, которые являются председателями каких-то комитетов, заместителями, они имеют этот бизнес, через него на них могут свободно надавить, в том числе через правоохранительные органы. И все многочисленные дела, связанные с депутатами на освобождённой и на неосвобождённой основе, - это всё элементы политической борьбы. Часто грязной, часто недостойной.

- По вашим словам получается, что этим всем занимается «Единая Россия», когда находится у власти, а когда у власти была КПРФ, такого не было. Я правильно вас понимаю?

- Ну да, потому что ведь у нас и была, и остаётся правящая партия на российском уровне «Единая Россия». Львиная доля федеральных руководителей состоят в «Единой России». Это не требует доказательств, это факт. К сожалению, правящая партия у нас часто пользуется своим положением в корыстных целях.

КПРФ не стала правящей партией из-за того, что губернатором стал первый секретарь обкома.

- В конкретном регионе стала.

- Нет, потому что правящая партия - это не один губернатора. У нас в заксобрании не стало большинства, у нас председателем заксобрания был руководитель «Единой России». Как можно говорить, что стала?

Все федеральные органы не подчиняются губернатору, они имеют подчинение напрямую федеральному правительству, которым руководит «Единая Россия». Там вообще нет ни одного члена КПРФ, там одна «Единая Россия». Они все подчиняются туда. И всё.

У нас ни мэр, ни губернатор не руководят ни одним правоохранительным органом, это всё федеральные структуры, поэтому у нас бывают такие моменты.

- Почему фракция не выдвигала своего кандидата на выборы вице-спикера?

- Мы до этого встретились со всеми руководителями фракций, с председателем заксобрания. Поскольку у нас из 17 депутатов только три человека работают на руководящих должностях в заксобрании, у «Единой России» из 17 - 10, мы считали, что налицо перекос. Более того, спикером заксобрания в очередной раз после сложения полномочий Сергея Сокола был избран представитель «Единой России». Мы предложили этот дисбаланс уменьшить путём того, что на должность вице-спикера будет избран член нашей фракции. Конкретно я это озвучил, это мнение всей нашей фракции. К сожалению, это мнение не было принято.

- Какие аргументы были?

- Аргументы были такие: мы не считаем, что дисбаланс существует, вот так получилось - и всё. Наш аргумент о том, что за каждым из наших депутатов - голоса избирателей, у нас 40% голосов избирателей по количеству мест [в заксобрании], соответственно, 40% и руководства заксобрания должно быть у фракции КПРФ. Простая логика.

Люди доверили КПРФ и её депутатам представлять их интересы. А как мы можем их представлять? Мы же должны руководить процессом. Нам на 40% оказано доверие, значит мы на 40% и должны влиять на управление заксобранием. А теперь посчитайте, насколько мы сегодня влияем - три из 45? Мне кажется, что правда на нашей стороне, но наши соперники считают, что на голоса избирателей можно наплевать.

- А как вы собираетесь добиваться этого сорокапроцентного представительства в руководстве заксобрания?

- Для нас это не самый, может быть, важный момент, просто так удобнее. Находясь на каких-то должностях, ты можешь сам документ подписать, куда-то его побыстрее направить, чего-то потребовать. Просто так удобнее реализовывать наши инициативы, быстрее. Нет этого - ничего страшного.

- А какая стратегия тогда?

- Мы будем и дальше разрабатывать законопроекты, которые нужны жителям Иркутской области, и добиваться их принятия, без этих должностей.

- Мне кажется, с 2018 года не очень много законопроектов, инициированных КПРФ, прошли заксобрание.

- Всё очень просто. Мы же работаем в тесной связке с областным комитетом. У нас [был] губернатор - первый секретарь областного комитета. Многие законопроекты были внесены губернатором, первым секретарём обкома КПРФ, а разработаны были совместно с нашими депутатами, с нашей фракцией.

Мы участвовали в разработке проектов указов губернатора, потом он их подписывал, и они становились нормативным документом. Тогда была работа вместе с главой региона, с исполнительной властью, многие инициативы подписывались губернатором, [ведь] по закону законопроект не может быть внесён и подписан и губернатором, и депутатом. Ничего в этом странного нет.

Сейчас, когда первый секретарь не является губернатором, он не может ничего подписать, мы [депутаты] подписываем - вот уже девять законопроектов. А если бы он был губернатором до сих пор, может быть, они бы все под его подписью вышли, а мы бы их разрабатывали.

- Было бы у этих законопроектов больше шансов на принятие, если бы их внёс губернатор, а не фракция КПРФ?

- Думаю, что да, было бы больше шансов.

- Когда вы на пресс-конференции комментировали выход депутатов (Из фракции КПРФ с октября 2019 года вышло два человека - Евгений Сарсенбаев и Денис Шершнёв) из фракции, вы говорили, что есть сложности с соблюдением партийной дисциплины. Можете пояснить, о чём идёт речь?

- Как работает фракция? Проводится заседание, обсуждается какой-то вопрос, высказываются разные мнения, затем проводится голосование - как фракция должна голосовать по данному вопросу. Большинством голосов принимается решение. Соответственно, принятое решение обязательно для всех депутатов, в том числе для тех, мнение которых не совпадало с таким решение фракции. Всё. Это нормально, в любом коллективе так.

Для депутатов, которые никогда раньше не были на должностях депутатов, это бывает очень непривычно. Они не могут себя заставить подчиниться, что ли, противоположному [их мнению] решению фракции. К сожалению, именно это - несовпадение их личного мнения с некоторыми решениями фракции - явилось основанием для их выхода.

- Можете привести наиболее острые вопросы, по которым мнение критично не совпало?

- Приведу тот же пример, о котором, по-моему, кто-то из них говорил, - по отчёту контрольно-счётной палаты. Фракция решила, что деятельность контрольно-счётной палаты была политизирована за тот период, который пошёл у них в отчёт. Под воздействием руководства заксобрания - в прошлом периоде ещё был Сокол Сергей Михайлович - контрольно-счётная палата назначала многие свои проверки в политических целях «Единой России». Мы это видели. Плюсом с пристрастием относились к некоторым проверяемым организациям именно под влиянием «Единой России». Это нарушение в работе контрольно-счётной палаты.

Многие такие действия контрольно-счётной палаты привели просто к очень неприятным последствиям. Например, был проверен коллектив областной филармонии, было заведено уголовное дело Следственным комитетом по результатам проверки филармонии контрольно-счётной палатой. Коллектив филармонии, музыкантов, которые не понимали, что происходит, таскали на допросы, из руководства выпили кровь за то, что они съездили с концертом в Австрию и якобы там не получили на расчётный счёт все средства, которые были выплачены.

В феврале 2019 года Контрольно-счётная палата Иркутской области заявила, что в бюджет филармонии в 2018 году не поступили более 2 миллионов рублей от продажи билетов на концерт филармонии в Вене в январе 2018 года.

Они ездят туда не первый год, и всегда эти деньги получают с задержкой. Там такая процедура, пока эти деньги доходят через все контрольные и проверяющие органы. Это же валютные операции. То есть выступили - через несколько месяцев деньги пришли. Все об этом знают, ни для кого это не секрет. И вот на этом основании было возбуждено уголовное дело, и ни к чему оно не привело, потому что никаких нарушений там нет, договора все подписаны, оплата пришла в итоге, но это всё произошло после действий контрольно-счётной палаты.

Мы посчитали, что её деятельность за тот отчётный период достойна такого решения, чтобы работу признать неудовлетворительной. Она не удовлетворяет просто законным требованиям - большинство депутатов [фракции] так решило. Почему-то мнение не совпало с мнением Дениса Павловича [Шершнёва], и он посчитал, что не должен подчиниться решению фракции. Насколько я помню, он тогда и проголосовал вразрез с решением фракции, что вообще недопустимо - быть членом фракции и не исполнять решение фракции.

- Что ему за это было?

- Ничего не было. Но в итоге он просто вышел.

Я думаю, что понимание, как должен строиться процесс работы законодательного собрания, приходит с опытом. Я их в этом абсолютно не виню, но я думаю, что мы со временем придём к какому-то общему знаменателю. Как видно, у нас совместная деятельность и общение не прекратились, будем дальше вместе работать.

- А с Евгением Сейтовичем [Сарсенбаевым] какие были разногласия, такого же характера?

- Да то же самое, такого же характера.

- Почему в итоге с ними не удалось прийти к компромиссу, не удалось объяснить эту специфику работы?

- Не всегда человеку можно объяснить, он не всегда принимает мнение другого человека, у него есть своё.

- Вы не видите в этом недостатков своей работы как руководителя?

- Не только я, с ними разговаривали очень многие, кроме меня. Никто не смог.

- Не связываете ли выход людей из фракции - в гордуме (Фракцию КПРФ в думе Иркутска покинули три депутата - Юрий Коренев, Александр Перевалов и Виталий Матвийчук) и заксобрании - с тем, что Сергей Георгиевич перестал быть губернатором Иркутской области, фракция КПРФ потеряла какую-то привлекательность в их глазах, может быть, они считают, что это ослабление позиций партии в регионе?

- Этот фактор есть, безусловно. К сожалению, некоторые депутаты - я не говорю сейчас про заксобрание, можно брать любой уровень: и Иркутск, и не только Иркутск - хотят работать с действующей исполнительной властью.

Действующая исполнительная власть в его лице была такая, работали с той властью. Сегодня поменялись люди - они хотят работать с ними. И когда они обращаются с какими-то предложениями или просьбами к новым представителям исполнительной власти, я знаю, они часто слышат: выходи из фракции КПРФ, будем с тобой работать. Прямо так, прямым текстом. Некоторые выходят.

К сожалению, это та же самая неготовность человека работать… Когда он идёт депутатом, он должен понимать, что за него голосовали определённые избиратели, если его выдвигала КПРФ. Значит он просто не имеет права не состоять во фракции КПРФ.

- Но ведь то, что он вышел из фракции, не означает, что он перестал отстаивать интересы своих избирателей.

- Перестаёт. В том-то и дело. Наши избиратели, которые голосуют за КПРФ и их выдвиженцев, поддерживают наши инициативы, а мы с этими инициативами, идём в заксобрание, делаем законы. Это инициативы наших избирателей. Если их не поддерживают потом депутаты, которые вышли из фракции, они представляют их интересы [избирателей]? Получается, нет, они перестают представлять их интересы.

Я считаю, что должен быть законодательный запрет и, например, на высшем уровне - на региональном, федеральном - не может быть никаких самовыдвиженцев, есть политические партии, политическая система. В развитых странах вы слышали такое понятие как самовыдвиженец? Нет, никогда не было, всегда президент, премьер-министр - представители какой-то партии. Возьмём Великобританию, США, у них всегда человек, который выдвигается на какую-то высокую должность - представитель какой-то политической партии, не самовыдвиженец. Их и не может быть.

- Можно ли это считать ответом на вопрос, как вы относитесь к законопроекту о самовыдвиженцах (Депутат Евгений Сарсенбаев внёс в заксобрание законопроект, который позволяет самовыдвиженцам участвовать в выборах губернатора, до этого это могли сделать только представители партий. Законопроект был принят на сессии 20 мая.) на выборах губернатора Иркутской области?

- Абсолютно можно считать ответом. Очень просто всё по этому моменту. Во-первых, я считаю, уже сказал: на региональном уровне высший пост - это должен быть представитель политической структуры, потому что так для избирателей понятней, кто он такой, какой человек, какая у него программа, с чём он идёт. Избиратели должны понимать, кем является человек, идущий на высокую должность, каких взглядов. Так [когда кандидат идёт от партии] они понимают. Когда он самовыдвиженец - непонятно абсолютно.

Да, может появиться какая-то у такого кандидата программа, она появится за месяц - полтора до выборов, кто-то успеет с ней ознакомиться? С ней ознакомится 1% населения, люди будут вынуждены голосовать, вообще не понимая, с какими мыслями идёт человек во власть. Так не должно быть.

Партии действуют десятилетиями, у людей уже есть понимание, за что они борются, какие есть программы, потому что это происходит ежегодно, к каждым выборам есть программы. Человек является представителем [партии] - всё, люди уже соображают. Самовыдвиженец не даёт такой информативности избирателям.

Второе - у нас есть федеральное законодательство, которое ввело много лет назад муниципальный фильтр. Например, берём Иркутскую область. Что такое муниципальный фильтр? Кандидат на должность губернатора должен собрать подписи муниципальных депутатов, глав и мэров муниципальных образований в свою поддержку.

Давайте смотреть, кто у нас является депутатами, мэрами и главами на муниципальном уровне. В основном, за редким-редким исключением, это представители двух партий - КПРФ и «Единой России». Значит, каждый самовыдвиженец может стать кандидатом, только собрав подписи глав и депутатов, которые являются членами «Единой России» или КПРФ.

И получается, что если в Иркутской области одобренным администрацией президента, Кремлём, кандидатом-самовыдвиженцем станет какой-то человек, нет никаких сомнений, что ни одного другого кандидата-самовыдвиженца, одобренного Кремлём, не будет, он будет один, все же это прекрасно понимают. И не будет никаких подписей за какого-то другого самовыдвиженца, кроме как за этого кандидата.

Получается, что это использование «Единой Россией» и Кремлём законодательства чисто в своих интересах. Муниципальный фильтр существует, идёт самовыдвиженец - они ему дают подписи, больше никому не дают. У меня тогда вопрос - где элемент демократии? Мы же говорим, что самовыдвиженец - это элемент демократии. Так его не будет. Тот самовыдвиженец, который нужен, получит подписи, ни один другой. Конечно, выдвинутся другие самовыдвиженцы, но никто из них до выборов не дойдёт, потому что подписи они не получат. Вот и всё.

А для чего это нужно «Единой России», точнее, Кремлю? Кремлёвский кандидат сегодня в Иркутской области, выдвигаясь от «Единой России», получал бы сразу в нагрузку [высокий] антирейтинг «Единой России», так? Всё. Не хотят этот антирейтинг получить, а рейтинг низкий. Никакого плюса от выдвижения от «Единой России» в Иркутской области нет.

Они не хотят отрицательных моментов, этим законом от них уходят, но муниципальные кандидаты от «Единой России» есть, они подпишут - он станет кандидатом. То есть это подстраивание законодательства под свои политические интересы. Я против этого, вот и всё.

- А как вы относитесь к тому, что ваш бывший соратник внёс этот законопроект?

- Я думаю, что это его, Евгения Сейтовича [Сарсенбаева], непонимание этой ситуации. Он сам одномандатник, [то есть на выборах] не за партию голосовали, а за человека, он не член никакой партии, и для него просто это близко по душе. Он считает, что человек - не член партии - может выдвигаться не от партии. Именно из-за этого.

Я думаю, что пройдёт какое-то время, он посмотрит шире на этот вопрос, может быть, согласится потом со мной.

- Если вернуться последний раз к выходу депутатов из фракции в гордуме и заксобрании, вам не кажется, что проблема ещё и в том, что КПРФ вела на выборы каких-то случайных людей, которые примкнули к партии, потому что им так было удобно?

- Нет, случайных, конечно, нет людей. Там люди достаточно все состоявшиеся, руководители каких-то организаций, многие являются депутатами уже не первый раз. Нельзя таких людей назвать случайными. Причины выхода некоторых депутатов мы уже все обсудили. Во-первых, там несовпадение с мнением большинства фракции, второе - желание работать с действующей исполнительной властью.

- Какая сейчас цель работы фракции?

- Всеобъемлющий вопрос. Цель работы именно фракции в заксобрании - это, конечно, наша основная функция: транслировать желание общества в областное законодательство. Это наша основная обязанность. Мы должны из общества напитывать потребности, эти потребности превращать в закон.

- Сергей Георгиевич Левченко влияет на решения фракции?

- Он часто принимает участие в заседаниях, высказывает своё мнение. Его мнение очень авторитетное, у него большой опыт. Против этого, наверное, нельзя ничего сказать. Он столько и депутатом был, и в исполнительной власти работал. Он просто много знает и часто на вопросы, которые возникают при обсуждении, может сходу ответить.

- КПРФ будет участвовать в выборах губернатора?

- Конечно, обязательно будет.

- Кто будет кандидатом?

- Пока не принято решение.

- А когда будет?

- Я думаю, что будет принято, когда у нас будет понимание, когда выборы пройдут, потому что их могут перенести. Поэтому какой смысл раньше?

На прошлой неделе Сергей Левченко заявил, что планирует участвовать в выборах губернатора Иркутской области.

- А у вас есть губернаторские амбиции?

- У меня? Пока нет.

- Будете участвовать в выборах мэра Ангарска?

- Я лично?

- Да. Вы в одном интервью говорили, что любите Ангарск, что вам больно смотреть на то, что он сейчас выглядит хуже, чем Иркутск. Я поэтому и спрашиваю, будете ли вы участвовать в выборах мэра Ангарска?

- У нас несколько кандидатур, в том числе моя. Пока у нас окончательное решение не принято. Если придёт всё к тому, что - у нас ещё время есть - лучше будет мне, то я готов. Я уже говорил это раньше.

- Можете назвать кандидатуры от КПРФ?

- Пока не могу.

- А когда будет принято решение?

- А то же самое. Выборы же могут быть перенесены. У нас вряд ли будет в Иркутской области так, что муниципальные выборы пройдут, а губернаторские не пройдут. Это же будет один день.

- Есть вероятность, что КПРФ поддержит кандидата не от партии, не члена партии, например, того же самого Сарсенбаева?

- Да, у нас часто КПРФ поддерживает не членов партии, это нормально. Мы не требуем, чтобы человек вступал в партию и не ставим это условием для его выдвижения. Человек сам должен прийти в партию, это должно быть его решение, а не ему продиктовано. Поэтому никакой к Евгению Сейтовичу неприязни в помине нет, поэтому это тоже допустимо.

- Вы очень много говорили о давлении, ждёте давление на КПРФ в этом году?

- Да, мне кажется, оно уже началось. Если посмотреть на платные публикации, которые даже выходят с надписью «Реклама» в Facebook (запрещённая в России экстремистская организация), мы же видим, что идёт давление.

Конкретное давление идёт, в том числе, на Сергея Георгиевича с тем, чтобы он не рассматривал свою кандидатуру на следующих выборах губернатора Иркутской области. По-моему, это началось почти сразу после Нового года, после его отставки. Не успели про отставку поговорить, уже начали бояться того, что он снова выдвинется.

100% давление будет быстро увеличиваться, когда будет понятна дата выборов, день голосования в Иркутской области. Я думаю, что будет доходить даже, возможно, до каких-то очень-очень крайних мер.

- Например, каких?

- До методов давления через правоохранительные органы.

- Как в 2015-м?

- Да. Даже ещё больше может быть.

- Можете тогда прокомментировать как раз 2015-й. Там было несколько уголовных дел, связанных с вами и компаний «Стальконструкция» по неуплате налогов. Вы считаете, эти дела сфабрикованы? Какая ваша позиция?

В 2016 году Следственный комитет предъявил Левченко обвинения по факту неуплаты налогов и невыплаты заработной платы в компании «Стальконструкция», но в 2018-м оно было прекращено, так как Левченко возместил ущерб бюджету России в 32,9 миллиона рублей.

Арбитражный суд Иркутской области 30 апреля 2019 года признал незаконной уплату Левченко долга «Стальконструкции» перед Налоговой службой. Суд обязал его вернуть деньги в конкурсную массу по делу о банкротстве. На это решение суда подавалось три апелляционные жалобы – вплоть до Верховного суда, но в их удовлетворении было отказано.

- Я считаю, что эти дела были политическим заказом.

- Что это значит?

- Это значит, что была отдана, — не знаю на каком уровне и кому конкретно — команда…

- Вы считаете, что они бы не появились, если бы Сергей Георгиевич не участвовал в выборах?

- 100%.

- Даже несмотря на то, что неуплата налогов действительно была?

- Какая?... Нет, конечно. Это всё насчитано было уже после того, как было возбуждено дело. У нас все налоги были уплачены.

- Можете тогда объяснить хронологию событий? Потому что по информации, которая есть в СМИ, — возбуждение уголовного дела, потом вы погасили задолженность, уголовное дело закрыли. То есть получается, что задолженность по налогам действительно была.

- Нет, конечно. Если бы она была, давно уже налоговая инспекция подала бы в арбитражный суд на взыскание этих налогов, выиграла бы этот суд и взыскивала бы с нас через судебных приставов.

На момент возбуждения уголовных дел, у нас было ноль задолженности по налогу. Но были возбуждены дела, была изъята вся документация нашего предприятия, и было сделано заключение, что некоторые договора [были] какие-то нереальные, работ не было, соответственно, мы не несли какие-то затраты, хотя объекты построены нами. Как можно построить объект и не понести никаких затрат, мне никто на этот вопрос не ответил.

Соответственно, были незаконно произведены вычеты по налогам на прибыль, НДС и так далее. И нам насчитали налоги, сказали: у вас хоть налогов нет, но вы их неправильно насчитали, должны ещё вот столько заплатить. Пришлось заплатить, куда деваться-то?

- Оспорить не было никакой возможности?

- Мы оспаривали. У нас суд… Я вообще считаю, что у нас правоохранительной системы просто не существует. Правовая система не работает. То, что в законодательстве прописано, не соблюдается самими правоохранительными органами и самой судебной системой. Право не работает по стране.

- Есть ли у Сергея Георгиевича шансы второй раз избраться губернатором?

- Конечно, если он станет кандидатом, я думаю, что у него очень высокие шансы.

- Почему? Не кажется ли вам, что есть потерянное доверия населения после отставки в декабре?

- Я думаю, что есть определённое непонимание, почему, из-за чего и так далее…

- Да, чувство того, что людей предали.

- У каждого, наверное, свои чувства. Любые чувства здесь из-за недостатка информации. Этот недостаток информации можно ликвидировать.

- У вас шанс сделать это сейчас. Почему произошла отставка 12 декабря в том формате, в котором она произошла?

- Я думаю, что об этом лучше спрашивать Сергея Георгиевича.

- А вы когда узнали, что Сергей Георгиевич ушёл в отставку? Когда он улетал в Москву, шёл ли об этом разговор?

- Нет. [Узнал] Постфактум.

- Как отреагировали? Помните эмоции свои?

- Жалко. Я же со стороны законодательной власти смотрю на это дело: многое либо не получится сделать вообще, либо неизвестно когда получится сделать, либо это сделать будет сложнее… То, о чём мы с вами говорили - стало сложнее реализовывать какие-то инициативы. И просто жалко, что так…

- Вы много говорили про демократические процедуры выдвижения сегодня. Зачем КПРФ внесла альтернативный законопроект по выборам мэра Иркутска, по которому мы сейчас все живём?

В сентябре 2019 года заксобрание Иркутской области приняло законопроект, который поменял модель выборов мэра в Иркутске. До этого его избирали депутаты думы из своего числа. После принятия законопроекта, который был внесён представителями КПРФ и ЛДПР, депутаты избирают главу города из числа претендентов, представленных конкурсной комиссией. В первом чтении этот законопроект рассматривался на альтернативной основе с законопроектом о прямых выборах мэра Иркутска, который был внесён КПРФ.

- Не КПРФ, там два депутат - от КПРФ и ЛДПР. Это была их инициатива отдельная, я бы так сказал.

- То есть фракция не поддерживала?

- Нет, фракционного решения такого не принималось, конечно. Фракционное решение было одно - голосовать за закон о прямых выборах. Мы и проголосовали. Поэтому решения, конечно, такого не было.

Появилось в последний момент, потому что было понимание, что далеко не факт, что закон о прямых выборах будет принят. Что, к сожалению, и произошло. На тот момент существовала система, когда [мэра] избирали депутаты из своего состава. Мы предлагали самую лучшую систему - прямые выборы. Была ещё третья, которая, на мой взгляд, более демократичная [чем выборы из состава депутатов]. И когда не прошёл закон о прямых выборах, тогда депутаты проголосовали за второй вариант. И я в том числе.

- Просто, на мой взгляд, сейчас один формат внутриэлитных договорённостей на выборах мэра сменился другими. В чём бонус этой системы?

- Бонус в одном единственном - на должность мэра может выдвигаться не только депутат думы. И депутаты [тоже] - вот выдвигался [Виталий] Матвийчук, - но не только 35 человек в городе могут выдвинуться на должность мэра.

Я считаю, что эти выборы, на которые встал Болотов, более демократичны, потому что любой человек мог выдвинуться. И Болотов никакого отношения к городской администрации не имел до последнего времени (Болотов был назначен вице-мэром Иркутска в середине марта, до этого занимал пост председателя правительства), и это гораздо лучше система, чем выборы просто из состава депутатов. Ещё лучше, конечно, прямые выборы, потому что решает не дума. При этой системе и прямых выборах выдвижение равно - может выдвинуться любой, но голосование не равно - при прямых голосует всё население, а не 35 человек.

В этом законе как будто есть два закона: и из прямых выборов, и из состава депутатов, - то есть мы один момент сняли, выдвинуться может любой, но голосовать может не любой, только депутат. Нужно довести до закона о прямых выборах.

- А КПРФ будет поднимать этот вопрос?

- Будет, конечно.

- В какой срок?

- Да в ближайшее время.

- Оцените врио губернатора Игоря Ивановича Кобзева? Есть ли у него шансы быть избранным?

- Мне кажется, на сегодняшний день работа достаточно слабая. И на это есть объективные причины, не потому что он какой-то плохой человек. Я его как человека не знаю и делать заключений не хочу, но он человек в Иркутской области, может быть, ни разу не бывавший до этого, а если и бывавший, то ненадолго.

Для него Иркутская область абсолютно непонятная, чужая, он здесь никого не знает, никогда ни с кем не работал. Вообще ничего не знает: ни про экономику, ни про людей, и так далее. Любому человеку было бы очень сложно руководить регионом, приехав в него первый раз сразу в должности руководителя. Это нереально, и так быть не должно.

Всё-таки МЧС - это не опыт хозяйственной деятельности. Мы все знаем, чем занимается МЧС. Далеко руководителям из МЧС до понимания тех процессов, которые происходят в управлении городом, посёлком и так далее. У них вообще нет такого опыта, и не они в этом виноваты.

Он там работал и, может быть, хорошо исполнял свои обязанности, но у человека нет опыта руководства хотя бы каким-то предприятием, когда ты сам должен выполнить какие-то работы, заплатить налоги, людям - зарплату, обеспечить всем необходимым, чтобы это работало.

Человек чужой, опыта работы нет - конечно, он объективно не может хорошо работать. Как он может это сделать? Чудес не бывает.

- По-вашему, у него нет шансов быть избранным?

- Мне кажется, мало.

- А у кого много? Чисто гипотетически.

- Гипотетически я думаю, что гораздо больше шансов у любого опытного местного человека, долго работающего в бизнесе. Не буду называть никого конкретно, но я думаю, что таких опытных людей в Иркутской области реально много, и очень многие из них сильнее как кандидаты, чем Игорь Иванович. Не кто-то один сильнее, а много кто сильнее. Вот и всё.