«Под ногти загоняли иголки». Свидетели по делу о бунте в ангарской колонии продолжают заявлять о выколоченных из них показаниях

В суде по делу о бунте в ИК-15 Ангарска 19 декабря допросили двух свидетелей. Оба заявили, что показания на предварительном следствии дали под давлением со стороны сокамерников, — оба проходят потерпевшими в делах о пытках.

Свидетелями в этот раз выступили Андрей Урезалов и Сергей Петрушин. Оба сейчас находятся в СИЗО-1 под стражей — это связано с другими уголовными делами. На момент массовых беспорядков в ИК-15 в 2020 году первый содержался в отряде № 6 (вместе с большинством из подсудимых), второй — в отряде № 2.

Урезалов на суде рассказал, что о многом из того, что происходило в те апрельские дни в колонии, он знает лишь с чужих слов. В ШИЗО он тоже был, но уже после погромов там, когда сотрудники колонии разгоняли всех по отрядам.

— На следующий день я был в отряде № 3 вместе с Антоном Оленниковым (обвинение называет его одним из организаторов бунта. — Прим. ред.) и Богданом (смотрящий за ИК-15 в 2020 году. — Прим. ред.), мы там просто разговаривали о том, что произошло, — сказал свидетель, добавив, что Оленников никаких указаний ему не давал.

На плацу, когда велись переговоры между осужденными, руководством колонии и ГУФСИН по Иркутской области, Урезалов тоже находился. Правда, о чем говорили и кто, он не знает, поскольку находился в самом конце толпы.

— Видел, что на плацу все вскрывались (наносили порезы на предплечье. — Прим. ред.). Я тоже вскрылся, чтобы спецназ не бил, а они шли бить. Я на плац вышел по глупости. Спецназ говорил всем, чтобы расходились, но там было без вариантов, потому что спецназ окружил, — рассказал суду Андрей Урезалов.

Сергей Петрушин, который в колонии содержался с 2012 года, отметил, что со многими в ИК общался, но с частью подсудимых познакомился уже после событий в колонии. Когда беспорядки начались в ШИЗО, Петрушин работал в промзоне и ничего об этом не знал.

— 10 апреля должны были работать, но сотрудники администрации никого не выводили. Я весь день провел в отряде. Из отряда вышел уже вечером, когда работал ОМОН. Я видел их в окно отряда, видел, что они всех, кто был на плацу, начали отделять от жилой зоны в промзону, начали, не разбираясь, сдавался человек или нет, применять спецсредства. Я вышел, чтобы уйти от них подальше, — рассказал Петрушин. — Когда ОМОН начал работать, я вскрылся, потому что они меня избивали.

По его словам, уже на промышленной зоне он общался с Оленниковым, там же сел на пожарную машину, чтобы проехать в жилую зону. Петрушин отметил, что Оленников сказал ехать за пределы колонии. Правда, когда судья уточнял этот вопрос у свидетеля, тот заявил, что не указывал на подсудимого, а говорил только, что управлял автомобилем.

По ходатайству прокурора суд озвучил показания свидетелей, которые они дали на предварительном следствии, поскольку обвинение усмотрело в их словах значительные расхождения.

Так, Урезалов, следует из протокола допроса на предварительном следствии, отмечал, что такие подсудимые, как Игорь Колосов, Антон Оленников, Виталий Коренев и Олег Ващенко были помощниками смотрящего за колонией. Он также упоминал о пробое «десятка» — его, по данным обвинения, придумал Оленников как условный сигнал для общего созыва всех осужденных туда, где к одному из них применяют физическое насилие сотрудники ИК.

После событий в ШИЗО Андрей Урезалов якобы находился рядом со штабом, где смотрящий колонии Богдан вел переговоры с администрацией ИК, которые успехом не увенчались, а Богдан сообщили остальным осужденным, что они будут жить как жили.

— Сына и Черный (прозвища подсудимых Ивана Марченко и Алексея Дьяченко, который скончался. — Прим. ред.) говорили, что надо забрать зарядку, культурно-массовые мероприятия (КММ) и ШИЗО, то есть чтобы не ходить на зарядку и КММ и свободно передвигаться в ШИЗО, — приводятся показания свидетеля в протоколе допроса. — Черный говорил: «Мне всё равно две недели осталось до освобождения, я всё сделаю, чтобы забрать».

Кроме того, Иван Марченко и еще один подсудимый, Семен Францев, на слова Богдана о том, что администрация ничего не отдаст, якобы заявляли: «Зачем мы тогда всё это делали в ШИЗО?» В протоколе допроса Урезалова также содержатся сведения против Антона Оленникова, который якобы дал указание ломать камеры видеонаблюдения. Также свидетель указывал на Оленникова как на человека, который дал указание одному из осужденных уже на промзоне положить в костер баллон с пропаном.

В протоколе допроса Сергея Петрушина отмечается, что поджигать промзону призывал других осужденных Виталий Коренев, а Антон Оленников давал указания, кому и что делать, в том числе и сжечь пожарную машину. Также в своих показаниях он заявлял, что в беспорядках участвовал Виктор Алёшин. Их же он опознал по фото — сведения об этом также зафиксированы в протоколе.

Оба свидетеля отказались от своих показаний, сославшись на то, что давали их под пытками.

— Я находился в камерах с разработчиками. Когда вас бьют, иголки под ногти пихают, бутылку в анальное отверстие, тут и не такое скажешь. Разработчики говорили, что нужно сказать, и угрожали, что если не скажешь, то тебе будет плохо, — заявил Андрей Урезалов.

По его словам, за два-три дня до того, как к нему пришел следователь, сокамерники дали ему лист с вопросами и заставили заучить ответы, чтобы это звучало так, будто говоришь от себя.

Он также отметил, что в одной из камер вместе с ним был Антон Оленников и разработчики к нему тоже применяли физическую силу, чтобы он себя оговорил, в другой видел связанного Игоря Колосова.

— У него была пробита голова, ему не давали спать и есть. Говорили Колосову: «Пока не скажешь, что мы хотим, будем пацанов бить», — говорит свидетель.

Сергей Петрушин тоже заявил, что все показания давались под пытками и под диктовку.

— Потом они как-то оказывались у следователя, я просто уже подписывал, — сказал он. — Разработчики говорили, про кого и что говорить.

Он также добавил, что протокол опознания подсудимых по фото составлен недостоверно. Якобы тогда только спрашивали, знает он кого-то из этих людей или нет. С Виталием Кореневым и Антоном Оленниковым Петрушин был знаком лично, потому их узнал. А кто такой Виктор Алёшин — понятия не имел.

— Потом следователь сказал, что это и есть Мэн (прозвище Виктора Алёшина. — Прим. ред.). Я знал, что такой есть, но лично не был с ним знаком, — отметил свидетель.

Сергей Петрушин рассказал, что в СИЗО-1 находился в тех же камерах, что и Виталий Коренев, Игорь Колосов и Антон Оленников, которых, по его словам, тоже пытали. Сокамерники требовали от них сознаться в организации бунта, а также в том, что именно Игоря Колосова надо во всём винить.

Кроме того, отвечая на вопросы подсудимых, Петрушин сообщил, что примерно за месяц-два до бунта из цехов промзоны вывезли оборудование. Работающими оставались только два-три цеха.

— Даже было так, что приезжала комиссия и перед этим завезли лес из ИК-7, а после комиссии увезли. Промзона фактически не работала, только видимость была, — заявил он.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию — так же как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых, Семен Францев, попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает. Ранее мы изучили криминальную биографию каждого из предполагаемых организаторов бунта.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение морального ущерба, второй претензий не имеет. В итоге была озвучена альтернативная версия происходившего в апреле 2020 года в ИК-15.

Перед трехнедельным перерывом в заседаниях в суде допросили двух засекреченных свидетелей: один не ответил почти ни на один вопрос от подсудимых, другой смело рассказал о том, как готовился бунт. На заседании 7 декабря один из свидетелей рассказал о том, что к нему применялись пытки, двое других рассказали о том, что, по их версии, происходило в колонии 9–11 апреля.